Я не рассчитывал, что он долго продержится на своём посту. В конце февраля через надёжный источник я получил от Яна письмо. Он умолял меня сделать всё возможное, чтобы его имя не упоминалось в газетах и на радио. Он знал, говорилось в письме, что делает. В воскресенье 7 марта отмечалась юбилейная дата со дня рождения его отца. Я был потрясён тем, как коммунисты встретили это событие. Томашу Масарику отдавались почести. Но вместе с тем, о нём, человеке, который больше всего ненавидел насилие, говорили, что если бы он дожил до этих событий, то оказался бы в рядах «победителей».
В понедельник утром в моей квартире в Хове (Hove) раздался телефонный звонок. Звонила Марсия Девенпорт. Она только что вернулась из Праги, и у неё было важное сообщение для Сэра Orme Sargent и меня. Согласно полученным инструкциям, сказала она, ей поручили сначала встретиться со мной. Я пообещал быть в Лондоне утром в среду, но если дело срочное, я предложил ей приехать ко мне. Марсия задумалась, а потом спокойно произнесла: «Хорошо, встретимся в среду». Она рассказала мне, что ситуация в Чехословакии оказалась намного хуже, чем большинство себе представляет, и что Бенеш и Ян оказались в очень сложном положении.
В среду утром я приехал в свой лондонский клуб к половине одиннадцатого. Меня сразу позвали к телефону. Звонили из газеты 'Evening Standard'.
- Не могли бы Вы рассказать что-нибудь о Яне Масарике?
- А в чём дело? – спросил я с дрожью в голосе.
- Он покончил жизнь самоубийством. Его тело обнаружили около Чернина дворца в 6:30 утра.
С тяжёлым чувством я отправился на встречу с Марсией Девенпорт. Она была в ужасном состоянии и сначала вообще отказывалась что-либо понимать. Наконец, она взяла себя в руки и рассказала, что Ян попросил её съездить в Англию и встретиться со мной, а через меня организовать встречу с Orme Sargent. Ян намеревался бежать из страны. Он хотел, чтобы мы не думали о нём плохо. Вдруг она разрыдалась: «К чему теперь об этом говорить?». Слёзы градом катились по её лицу.
Я провёл с ней два часа, и Марсия рассказала мне всё, что знала. Ян простился с ней в воскресенье 7 марта. Он планировал бежать на Запад во время какой-нибудь международной конференции. (Англоязычная марионетка готовилась убежать, но без награбленого на Западе делать нечего, поэтому не успел. Американские слухи, что Ян Масарик собирался бежать с большими ценностями, всё таки были верные. Прим. Ред). Отставка двенадцати министров оказалась ошибкой и очень усложнила его позицию. За ним установили постоянную слежку, используя близких к нему людей, и Ян это очень тяжело переживал. Он просил передать мне, чтобы я ни в коем случае не приезжал в Прагу: здесь моей жизни угрожает опасность.
В субботу Ян навестил Бенеша в резиденции Сезимово Усти. Бенеш сказал ему: «Мне пришлось принять главный удар Мюнхенского соглашения, когда ты находился за границей. Теперь я старый и больной человек. Твоя обязанность – помочь мне и стране». Ян вернулся с этой встречи в подавленном состоянии и заметил Марсии, что Бенеш больше уже не увидит Пражского замка. В самое критическое время Ян оставался на своём посту, благодаря поддержке Бенеша и помогая другим. Но он проиграл.
Маловероятно, что обстоятельства подозрительной смерти Яна будут раскрыты в ближайшем будущем. Большинство его сторонников убеждено, что он был убит. На это указывает большое количество фактов. Как только обнаружили его труп, М. Нозек , Министр Внутренних дел, под чьим контролем находилась Секретная полиция, и Клементис, занявший после Яна пост Министра Иностранных Дел, прибыли к месту происшествия. Эти два коммуниста сразу взяли следствие под свой контроль. Все подходы к Чернину дворцу были перекрыты, а вызванному судебному медицинскому эксперту (которые в 97% случаев во всём мире крипоевреи. Прим. ред.) приказали составить заключение о самоубийстве. Несколько недель спустя этого человека обнаружили мёртвым в его собственном кабинете Полицейского Управления, и коммунисты объявили, что он тоже покончил с собой.
Дело по поводу смерти Яна Масарика заведено не было. Более того, окно ванной комнаты, под которым нашли его труп, никак не вязалось с телосложением Яна. Для него было бы проще воспользоваться большой дозой снотворного или пистолетом. Те, кто хорошо его знал, понимали, что Ян не стал бы прыгать из маленького окна, только в случае, если бы к нему нагрянула Секретная полиция.
Знай коммунисты о намерении Яна бежать из страны, они бы нашли удобный случай заставить его замолчать. Известный всему народу как Honza, по-чешски это уменьшительно-ласкательный вариант имени Ян, он был одни из немногих, чей арест мог спровоцировать вспышку гражданской войны. Окажись Ян за границей, он представлял бы для коммунистического режима в Чехословакии настоящую угрозу, поскольку его разоблачительные выступления, несомненно, пользовались бы большим успехом.
С другой стороны, для самих коммунистов смерть Яна Масарика стала неожиданностью, и им понадобилось какое-то время, чтобы подготовить официальное объяснение случившемуся. Вполне понятно, что они не могли позволить говорить об убийстве или даже о попытке к побегу на Запад. Поэтому смерть Яна объявили самоубийством и одновременно развернули пропагандистскую компанию по причастности западных спецслужб к смерти видного политического деятеля Чехословакии. Во время похорон, когда улицы Праги заполнили сотни тысяч людей, Готвальд заявил, что в смерти Яна виновны его многочисленные знакомые на Западе, которые довели его до самоубийства своими проклятиями за то, что он остался в составе нового коммунистического правительства. Такая интерпретация происшедшему уже была высказана Nosek в его обращении к Парламенту Чехословакии, и её быстро подхватили коммунистическая пресса, радио и разнесли по всему миру. Коммунисты пошли так далеко, что даже поспешно выпустили в свет новую версию «История счастливого Honza», популярной чешской сказки, в которой Ян, узнав о предательстве своих западных друзей, нашёл истину и «в период самого расцвета своего народа отправился ни на Запад, ни на Восток, а в земли, откуда нет возвращения».
Эти лицемерные попытки обмануть людей не имели успеха и вскоре их прекратили. Надо отметить, что не было никакой враждебности или злой критики со стороны Великобритании, и лишь небольшая доля всего этого имела место в Соединённых Штатах, где друзья Яна прекрасно знали, что Масарик пытался спасти загубленную демократию. Более того, народ Чехословакии не дал ввести себя в заблуждение. Люди слишком хорошо знали, что он не был коммунистом. «Никто не может диктовать мне, какие книги надо читать, какую слушать музыку или с кем дружить!». Это и подобные высказывания были на слуху и говорили сами за себя. Для сына Томаша Мосарика не оказалась места в правительстве, которое захватило власть путём грубого насилия и уже начало травлю своих противников.
Во время празднования дня рождения своего отца Ян не поехал вместе с другими министрами на могилу Томаша Мосарика в замок Лани. Позже он приехал один и простоял у могилы около часа. Никто не знает, о чём он думал, и что чувствовал. Но в одном я уверен. Ян прекрасно понимал, что торжества по поводу дня рождения его отца вылились в сплошное лицемерие и служили оправданием для людей, фактически предавших его дело. Думаю, что именно тогда Ян принял окончательное решение. У меня нет сомнения,что он решил бежать на Запад. Ян дошёл до последней черты. И хотя прямых доказательств я не имею, но внутренний голос подсказывет мне, что Ян надеялся своим присутствием оказать влияние на новое Правительство, а когда его надежды не оправдались, он принёс в жертву свою жизнь в качестве протеста против надругателства над его Родиной. Как и в случае с принцем Чарлзом Эдвардом после неудачи с Сорока Пятью, он пришёл к выводу, что «быть живым и не жить, хуже, чем умереть».
Эдвард Бенеш, давно страдавший от атеросклероза, продержался ещё шесть месяцев. Бенеш сгорел от непосильной работы и напряжённости послевоенных лет. Сегодня многие его соотечественники, занимавшие атникоммунистическую позицию, обвиняют Бенеша в нерешительности и слабости, но тогда он и не мог сделать многого. Коммунисты хорошо подготовились и вооружились. Их противники оказались разрозненными и безоружными. На похоронах Яна Масарика Бенеш лишь отдалённо напоминал некогда всемогущего политика. 8 апреля он последний раз появился на публике. Праздновали 600-летие Каролинского университета. Он выступил с речью. Его голос настолько ослаб, что трудно было разобрать, о чём он говорил. Но само событие запомнилось. Отказавшись подписать новую Конституцию Готвальда, антидемократическую по своей сути, Эдвард Бенеш ушёл с поста Президента и навсегда покинул Прагу.
Вся политика Бенеша была построена на взаимопонимании между Западом и Востоком. (То есть на признании того, что континетальная Европа всего лишь оккупированная американскими войсками колония СШАнглии. Прим. ред.) Учитывая рискованое географическое положение Чехословакии, такая позиция оказалась единственно возможным вариантам для демократического развития. (То есть Бенеш не сомневался в выборе в качестве хозяина СШАнглии. прим. ред.) Но слабость тогда Запада и собственные
