Шестое августа – день роковой?А за проломом городской стены,Пробитым в ту же тяжкую годинуНаполеоновскими ядрами –Чугунный скромный малый памятникНа месте, где не сдавшийся французамРасстрелян подполковник Энгельгардт?А там, среди аллей в квадратном парке,Что назывался странным словом Блонье,Воздвигнутый в дни детства моегоС решеткою из нотных стройных строчек,Изящный памятник России – Глинке?И тут, совсем невдалеке – музей,Мне памятный, вмещавшийся при мнеВ одной скромнейшей комнате.Его Собрал своими старыми рукамиСемен Петрович Писарев, учительСловесности российской и историк –Один из первых – города Смоленска.(Я помню, проходили там часыЖивые обязательных уроковВ рассказах, в поясненьях благодушныхИ древней, и недавней старины…)О, сколько памятей и слез невольных,Хоть не пролитых, но в груди кипящих,О, сколько горечи и озлобленьяИ в нем же веры в правое возмездье –Великое и всенародное,Не только тут лишь, в этом сердце старом,Не здесь, а там и там – во всех краях,Во всех сердцах, истоптанных вслепуюНемецким грязным подлым сапогом!Ее так много, злобы той священнойИ веры правой, что не может быть,Чтобы она не сдвинула горыИ та бы не рассыпалась песком.
СОНЕТЫ
НОВОСЕЛЬЕ
Я не отшельник, тут обретший келью,Но лишь обласкан тихим пепелищемИ волю возлелеял в сердце нищем –Да будет мир над жесткою постелью.И труд да снидет, супротивный зельюНемецкому, да станет дом жилищемДля тех одних, с кем правду жизни ищем,Кто к общему паломник новоселью.Нет малых дел. И скромною кудельюПрядется пряжа на замену старой;А нить порвавший взыскан крепкой каройСамоуничтоженья перед цельюВеликой, как не высказавший словомЗаветного – не в боли, в мире новом.
ПОСЛЕДНЕЕ СОЛНЦЕ
Осеннее прощальное теплоС бело-лазурной чистой высотыНа старческие тусклые чертыШирокой светлой полосой легло.Оконное огромное стеклоДарящих мощных сил, что излитыВ последний раз, не умеряло. ТыДоверчиво лелеял в них чело.И не смыкались веки бледных глаз;Недвижный, ты лишь одного хотел:Закатный день, пребудь же чист и цел.
