светлый. — Это моя специализация. И я знаю, что и где искать.
На несколько секунд эстриец смолк, отведя взгляд и закусив губу. А потом снова повернулся ко мне:
— Это… сделал кто-то из нас?
Я видел, как ему хотелось, чтобы мы отрицали причастность его лагеря к случившемуся. Ему до боли хотелось, чтобы мир так и оставался черно-белым, а он находился на белой половине. Но я не собирался ни врать, ни щадить его чувства.
— Да. Это ваши. Совершенно точно ваши, — с полной уверенностью ответил я.
— Тогда… Расплачусь и за это прегрешение Света, — с бесшабашной улыбкой махнул рукой Константин. — Рассказывайте, что от меня нужно, а я уж постараюсь…
— Хочешь снова войти в образ доблестного воина Света? — откровенно издевательски хмыкнул я.
— Нет, просто хочу закрыть рот совести, — на диво миролюбиво пожал плечами тот.
Интересная мотивация. Я бы до такого не додумался.
— Всегда считал, что у светлых нет совести, если дело касается темных и некромантов, — съязвил я.
Мне нужна была ссора. Мне нужна была еще одна драка, чтобы выпустить наружу скопившееся напряжение, а эстриец для этого подходил идеально. Да вот беда, гаденыш упорно не велся на провокации, а спускал мне одну грубость за другой. Ну не бить же его просто так? Рука же не поднимается.
Парень немного покраснел и сказал:
— Это неправильно. Я… виноват, что сказал тогда тебе такие вещи. Всем вам.
— А почему сказал? — подивился Рем.
— Кьера… Она потом об остроухом слишком много говорила, — покаянно признался тот, наклонив голову. — Приревновал. Извини уж, остроухий, бес попутал.
Вся беда от них. От этих баб.
Я криво улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. Нагадил он тогда знатно, ну да кто нам только кровь не портил. А вот извиниться мало у кого духу хватало, так что эти слова Константина дорогого стоят. Светлый благодарно кивнул мне и ответил на рукопожатие.
— Но смотри, Тин, если что-то не так… Ты меня знаешь. Бью без предупреждения, — счел своим долгом предупредить на будущее я.
— Да уж понял, что рыцаря из тебя не получилось, твое высочество, — пожал плечами он, поморщившись от фамильярного обращения.
Таким образом, деловое общение было налажено, и мы снова зарылись в книги.
Уточнять про отношения этого типа с Кьерой я счел излишним. Скорее всего, насчет особенностей своей дамы сердца парень не в курсе, вряд ли она стала бы его просвещать.
— Дракон, какого вы только бреда не насобирали… Еще бы учебники для младших классов приволокли.
— Ну уж извини, у нашего факультета другая программа вообще-то, — недовольно процедил Анджей, машинально сжимая руку в кулак. Прямо как я. Подозреваю, что врезать Константину по смазливой морде моему другу хотелось даже сильнее, чем мне.
Я тут же оттер Анджея от светлого, чтобы перепалка не перешла в полноценную ссору. Устраивать свару с добровольным помощником, который разбирается именно в той области магии, которая нас интересует, по меньшей мере глупо. А я, хвала Тьме, глупцом не был.
Накостылять-то этому пижону мы всегда успеем.
— Да знаю уж… Дайте мне хотя бы примерные критерии поиска.
Я быстро пересказал то, что нам было известно о произошедшем.
— Мм… Ну, с вашими одногруппниками все более-менее ясно. Судя по всему, на них навесили «куколки», заклятия в спящем состоянии. Потом, когда ребята предположительно спали, «куколки» одновременно активировали. Во время сна сознание затуманено, и нет ничего сложного в том, чтобы перехватить управление телом. Выглядит все как обычный лунатизм.
— А мы тогда не спали… Втроем. А что бывает, когда «куколку» активируют на бодрствующих? — задал я вопрос.
— Заклинание самоуничтожается, обычно даже не привлекая внимания объекта. Если оно не способно подавить сознание во время бодрствования, то исход будет именно такой. Если оно сильное, то происходит тот же «приступ лунатизма», но с некоторыми осложнениями в виде подавления воли объекта.
— Оно не было сильным, — покачал головой Анджей, — зацепило совершенно всех, и только мы удержались. Все спали — мы нет, и это единственное, что отличало нас от одногруппников.
— А наставник? Который себе руку оттяпал? — встрял Рем, не в силах остаться в стороне от разговора.
— Может, дело именно в нем? Ну, особенности какие, — резонно парировал Анджей.
— Слушай, Тин… — перебил я друзей.
— Может, прекратишь так меня называть? — взмолился светлый, не выдержав наконец.
— Нет, — осклабился я, наслаждаясь недовольством эстрийца. — Так вот, Тин, если на всех нас теоретически были навешены такие вот «куколки», есть ли вероятность, что на нас троих сохранились какие-то остаточные следы? — с азартом протянул я.
— Думаю, да. Если без особых вывертов накладывали, то должны были остаться. Но уже прошло довольно много времени…
— Отлично. Живо пошли Карающих искать. Пусть фиксируют след заклинания, если он есть, — тут же сориентировался Ремуальд. — Спасибо, Константин. Ты очень помог. Мы ценим.
Студиозус на благодарность среагировал как-то совершенно по-детски, смутился и залился краской. Я по-приятельски хлопнул его по плечу и со всей доступной дружелюбностью улыбнулся. Обычно у меня это не очень хорошо выходит. Те, кто видел мой оскал, говорят, что им казалось, будто я на них сейчас кинусь. Но в этот раз гримаса, кажется, удалась. Мне улыбнулись в ответ.
И когда мы уже почти вышли из библиотеки, Константин задал мне вопрос:
— Остроухий, а что у тебя с Кьерой?
Я резко повернулся:
— Да ничего у меня с Кьерой. Светлых приличных девочек ничего не может связывать с мерзкими злокозненными некромантами.
На этом наше общение и закончилось.
Оказалось, что найти Карающих, ведущих расследование, так же сложно, как преподавателя, чтобы договориться о пересдаче, которую он устраивать не хочет. Этих двоих частенько где-то видели, то вместе, то по отдельности, но мы постоянно их упускали. И время упускали тоже.
— Дракон их сожри! — через полчаса поисков выругался Рем. — Такое ощущение, что над нами издеваются!
Мы уселись на скамейку в честно отбитом у светлых сквере и смолкли. Лично я чувствовал возмутительную безнадежность. Ровно до тех пор, пока наш староста вновь не подал голос:
— Келе, найди их.
Я замер, будто меня в лед вморозили. Вроде бы друг и не сказал ничего особенного, но вот его тон… К тому же он знал, что я кое-что могу…
— Рем, сдурел, что ли? Как наш остроухий их отыщет?! — воскликнул ничего не понимающий Анджей.
Я преувеличенно беззаботно уставился на небо. Оно было удивительно чистым, до самого горизонта ни облачка.
— Он может, — вздохнул староста.
Да. Некромант при надлежащем мастерстве может почувствовать даже муравья, забившегося под камень. Мастерства у меня не было. Но были природные способности, которые можно использовать таким же образом. Одно плохо: я не представлял до конца, чем же грозит мне применение скрытого во мне дара. Я боялся, до одури боялся того, что могу так и остаться тем чудовищем, которое хладнокровно рассуждало о
