— Тварюга, — выдохнул я, с трудом поднимаясь.
И чем ему некроманты не угодили?.. Впрочем, дурацкий вопрос. Признаю, некроманты ему сделали столько плохого, что даже представить страшно. Но это ведь не повод кидаться на всех подряд!
— Кто ты? — как мне показалось, удивленно и даже более-менее мирно просипел немертвый. — Я не видел тебя прежде. Откуда ты явился?
Когда на тебя пялятся темными провалами глазниц, в которых тускло светится зеленоватое пламя, это очень неприятно. Даже если ты некромант-третьекурсник. Маг, создавший эту нежить, уделил преступно мало внимания сохранению ее прижизненного вида. Страхолюдина та еще получилась. Прямо озноб пробирает.
И почему мертвяк безошибочно угадал магов смерти в Анджее и Ремуальде, а ко мне отнесся столь… дружелюбно? Я ведь тоже был некромантом. Даже бить меня начал только за то, что я встал у него пути. Идеи по поводу причин столь доброго отношения имелись, но все они мне дико не нравились.
— Сверху! — показал я пальцем в потолок.
Мертвяк уставился на меня с явным сомнением. Хотя кто знает, что творилось в его голове: сложно разобрать эмоции на изувеченном нежизнью лице.
— Там ничего нет… Там уже целую вечность ничего нет. Есть лишь это проклятое подземелье и мы в нем, — с унынием протянула нежить.
— Тут, выходит, и время замкнулось, — подал голос Анджей.
Эхо понесло слова по коридору.
— Заткнулся бы лучше, — еле слышно шикнул Рем. — Просто он здесь находится много веков, немудрено потерять всякое чувство времени.
— Ублюдки! Падальщики! — вновь разразился бранью немертвый.
— Келе, ты бы попросил его быть повежливее, а то достало уже выслушивать оскорбления от отходов некромантского производства! — чуть заикаясь, обратился ко мне Ремуальд.
— А я тут при чем? — отозвался я.
Новый знакомец, который отнес меня к числу единомышленников, тоже никак не мог понять, с чего бы это я должен пытаться вбить в него почтительность к мастерам смерти.
— Ну как же, тебя он не костерит и даже не пытается грохнуть, несмотря на профессию. Стало быть, вы с ним практически друзья.
— Я?! С ним?! Ты свихнулся?! Я с нежитью работаю, а не дружу!
— Работаешь? — прогудело со стороны нового знакомца.
— Да, — резко повернулся я. Похоже, сейчас придется сцепиться с этим изыском некромантии, но я не позволю, чтобы меня принимали за умертвие. — Я некромант. Недоучка, правда, но если Академия не развалится или меня не вышвырнут, то диплом я получу.
— Так ты не наш? Ты один из них?! — выдал проникновенный и прочувствованный рык мертвяк. Не знаю, как остальных, а меня до подштанников пробрало.
Песец подкрался незаметно и острыми зубами вцепился точнехонько в зад. Скорее всего, меня сейчас будут бить. Больно.
— Если ты имеешь в виду, принадлежу ли я к некромантам, то да, я потомственный некромант в третьем поколении.
— Ты эльф. Эльфы не могут использовать эту проклятую магию.
Кажется, не поверил. Точнее, пока не хочет верить.
— Во мне и человеческой крови хватает. Я учусь на третьем курсе факультета некромантии. Отличник и надежда современной науки, кстати говоря.
Насчет «надежды» я, конечно, загнул, но в остальном сказал чистую правду.
— Этого не может быть. Ты — такой же, как мы, — с полной уверенностью заявили мне.
Кажется, меня низводят до положения высшей нежити. Неприятно.
— А ведь в соответствии с инструкцией неудачные образцы утилизируют, — издевательски протянул я, прекрасно понимая, что сам нарываюсь на трепку. Язык мой — враг мой. Вкупе с фамильным темпераментом.
— Сложно уничтожить то, что сам же и пытался сделать неуничтожимым.
Логично. Его пытались сделать бессмертным.
— Но вас, даже несмотря на внушительное количество, больше нет. Вы не существуете в реальном мире. Это не мир вокруг этих катакомб отсутствует, это катакомб больше не существует в мире. Они были разрушены четыреста лет назад, во время войны с орками, — счел своим долгом сообщить я. Пусть хотя бы правду узнает.
— И как же вы все тут оказались? И те, другие, тоже как-то приходят.
Понятно, не верит. Не хочет верить.
— Долгая история, — вздохнул я. — А те другие… Что они тут делают, кстати? И вы тут случайно толпу студиозусов не видели?
— Ты выглядишь куда лучше остальных наших. Практически как живой, — заметило умертвие, внимательно рассматривая меня.
— Очень лестная характеристика, — скривился я. — Но я и вправду живой. Живее некуда. И я некромант.
— Тебе так только кажется, — как мне почудилось, с усмешкой произнес мертвяк. — Ты не живой, но ты и не мертвый. Ты — как мы. Но тот, кто над тобой поработал, — истинный мастер своего дела. Мало кто догадается, что ты нежить.
Я вообще чуть не упал.
— Это я-то нежить? — зло прошипел я, выдав самый свой жуткий оскал. — Ладно… А способна ли нежить на это?
Угробить ценный реликт желания не было, но слегка потрепать «путами тишины» можно. К тому же использование магии смерти — лучший способ доказать, что я живой.
Большинство умертвий вообще не способны создавать какие-либо чары. Личам доступно некоторое подобие колдовства, но на уровне разве что примитивного поднятия свежих покойников или простейших атакующих заклятий.
— Ну как? Нежить я после такого?
Мертвец поднимался с пола медленно, координация у него явно нарушилась, как и ориентация в пространстве. Кажется, больше в моей профессии никто не сомневался. По крайней мере, мертвяк уже не признавал меня безоговорочно своим, и это определенно радовало.
— Ты все-таки некромант… Но как такое может быть? — еще более хрипло, чем раньше, спросил он. — И неужели ты думаешь, что сможешь уничтожить меня такой мелочью?
Приближаться ко мне жертва некромантии не спешила, чему я был несказанно рад. От него еще и воняло. Не гнилой плотью, хвала Единорогу, а то бы меня стошнило, но чем-то таким противным, сладковато-мерзким.
— Ну, во-первых, это не мелочь, — раздосадованно сказал я. — А во-вторых, желал бы уничтожить — жахнул бы чем-нибудь поинтереснее.
Неужели синюшный урод мог подумать, будто я настолько глуп, чтобы попытаться уничтожить его магией, изначально направленной на замедление и ослабление движений? Я недоучка, но не до такой же степени!
— Какой самодовольный мальчик, — протянул немертвый.
Если бы он не был бессмертным, я бы его наверняка попытался убить. Но поскольку попытка уничтожить мертвяка изначально обречена на провал, я уж лучше попробую договориться миром. Впрочем, кажется, мое поведение вызвало в умертвии некоторое подобие симпатии.
— Есть немного, — ухмыльнулся я, с вызовом глядя предположительно в глаза жертвы эксперимента. — Но у меня имеются веские причины для самодовольства.
— О да, дитя Света, благородный эльф, погрязший в чернейшей из отраслей магии.
— Зато я исключительный, — хмыкнул я.
— Так сколько, ты говоришь, времени прошло там, наверху? — неожиданно спросил немертвый.
— Чуть больше четырехсот лет, — ответил я. — Все уже забылось.