Баянист рванул мехи, пробежался пальцами по кнопкам, и хор тут же задорно отозвался:
После этой песни репетиция кончилась, и женщины повели нас в соседнюю комнату – гримерку, видимо, – где был накрыт стол. Тарелки с соленьями, пирожки, салаты, бутылки.
– Давайте, давайте! У нашей Анюты день рождения.
Я послушно шлепнулся на стул. Глава поотказывался, но быстро сдался:
– Ну что ж, десять минут можно.
Одна из рыбачек, круглолицая, с железным зубом, потянулась ко мне через стол с водкой.
– Выпьете рюмочку?
– Не откажусь, – кивнул я. – Замерз. А почему так холодно?
– Промерз клуб наш. Топим, только когда мероприятия. Михаил Павлович мечтает водяное отопление протянуть, но денег всё не дают.
– Да, с отоплением у нас проблемы, – вздохнул глава. – Раньше уголь завозили, дрова, а теперь такие цены… Кочегарку бы общую построить для клуба, школы, фельдшерского пункта. Рядом стоят, хорошо можно устроить… Что ж, – встряхнулся, – поздравляю Анну Семеновну с днем рождения! Не терять энергии, быть такой же веселой, деятельной!
Анна Семеновна, лет шестидесяти, молодо улыбалась…
Вообще женщины были пенсионного возраста. Лишь двух – ту, что налила мне водку, и еще одну, в черном обтягивающем платье под расстегнутой курткой, подчеркивающем большие шары грудей, можно назвать условно молодыми. Примерно лет сорока. Но и пожилые, и помоложе были веселы, как школьницы. Правда, в этой веселости чувствовалась какая-то искусственность (передо мной и своим главой, что ли, играли?) и даже отчаяние. Вот, дескать, несмотря ни на что, мы радуемся.
Пришла Надежда Николаевна, и ее встретили шумно, усадили, навалили на тарелку еды, стали благодарить:
– Спасибо за заботу!.. Спасибо, что муниципальным наш хор сделали!..
– А что это дает? – подзахмелев от двух рюмок, влез я с вопросом.
– Ну как же! – удивилась женщина с железным зубом. – До этого мы самодеятельными были, бесплатно выступали, репетировали, а теперь хоть по четыре тысячи, но получаем. Плюс за концерты.
– Раньше-то, помню, – засмеялась Анна Семеновна, – собираемся на распевки, а мужья: «Куда опять погреблась?» А теперь сами: «Тебе на репетицию, собирайся-собирайся». Теперь мы у них добытчицы.
И рыбачки довольно закивали этим словам. Но тут же и загоревали:
– Да, сидят без работы. Как это, рыбакам и не рыбачить…
Мне налили еще рюмку; я поискал взглядом, чем бы закусить. Еды вроде бы было много, но все какое-то не такое. Солений не хотелось, холодных пирогов тоже… Одна из женщин заметила мои поиски, протянула тарелку:
– Оладушек икорных попробуйте.
– Икорных? – насторожился глава села.
– Да это щучья, с того года еще. Баночка в подполе стояла, решила вот напечь…
– М-м, ну ладно.
Чокнулись разными напитками. Я бросил в себя водку и смело откусил оладушек. Прожевал, проглотил. Что-то солоноватое, словно бы из склеенных мягких зернышек… Терпимо. Доел.
– Извините, хозяева, пора нам ехать, – вздохнула Надежда Николаевна. – Еще дел много сегодня. Успеть бы…
Женщины принялись уговаривать, хоть и искренне, но без большой надежды, посидеть еще.
Я посчитал нужным сказать, что село мне очень понравилось, и песни, и «Рыбачки».
– У вас здесь жизнь настоящая чувствуется, – сделал под конец комплимент.
И сразу же получил ответ:
– Так переезжайте к нам. Дом подберем хороший, писать про нас будете. На баяне научим играть. Если не женаты, так и женим – девки-красавицы есть.
Сказано было опять (как и позавчера в редакции) как бы в шутку, но и с долей некоторой серьезности. Вдруг, дескать, возьмет и переедет…
Мне оставалось пообещать:
– Буду думать. Уж точно – буду вспоминать о вас. Спасибо.
Вторую половину дня провел, как и накануне, в редакции. Надежде Николаевне (хотя вряд ли ей, скорее главе района) пришла идея написать письма патриарху, главному муфтию и Лукину. Я, естественно, поддержал, – странно было бы, если б сказал, что не стоит.
И мы несколько часов составляли эти письма. Время от времени Надежда Николаевна отходила звонить по телефону – видимо, согласовывала формулировки с начальством. Со мной связывался Виктор Федорович и сообщал, что договаривается с отцом Александром о нашей встрече, потом – с отцом Юрием, благочинным православных приходов Кизлярского округа. «Если договорюсь, поедем в Кизляр, – добавлял. – Хорошо? Здесь рядом». – «Поедем, конечно, – отвечал я изо всех сил приподнято. – Я готов».
Но на самом деле мечтал об одном – скорее оказаться в номере, уснуть, а утром прыгнуть в машину и помчаться в аэропорт. Устал. Да и похмельице крутило.
Часа в четыре Виктор Федорович появился в редакции, но был расстроен.
– Отказали, – сказал глухо, с обидой. – Журналист, мол, приехал и уехал, а нам здесь жить.
Я попытался его успокоить:
– Это только подчеркивает, насколько все неблагополучно. Я об этом упомяну в своей статье.
– Да, да… Только тоже, не очень. Действительно, возьмут и сделают что-нибудь… Храм сожгут. Да и… – Виктор Федорович безнадежно махнул рукой. – Не знаешь уже, что лучше, что хуже.
Атмосфера была далеко не позитивная. Я жалел, что не задержался в Коктюбее… Какая-то обреченность чувствовалась и в активности Надежды Николаевны, и в горячих подсказках редакторши, и в моей помощи. Действительно, что могу сделать я, написав даже гениальную статью о происходящем в Тарумовке? Что решат эти письма? И патриарх, и главный муфтий, и Лукин наверняка получают на дню по нескольку подобных.
Слегка развлекали лишь девушки, чересчур исполнительные, предупредительные и в то же время очень стеснительные.
Вычитав в компьютере очередное письмо, я попросил одну из них:
– Выведите, пожалуйста.
Она молча вышла из кабинета. Я посидел, подождал, думая, что, может, принтер где-нибудь в соседнем кабинете. Минут через пять поднялся, шагнул в коридор. Девушка стояла у стеночки.
– А что случилось? – спросил.
– Вы сказали, чтобы я вышла, – без обиды ответила она.
Я усмехнулся:
– Да нет, вы не так поняли. Я попросил письмо на принтере вывести.
– А, да? – И девушка опять, как два дня назад, покраснела от шеи к ушам…
К концу рабочего дня послания были составлены, подписаны Надеждой Николаевной, Виктором Федоровичем, прибежавшим председателем Совета ветеранов. Вызванивали депутатшу Народного собрания, но она оказалась в Махачкале (глава района от подписания воздержался)… Письма я решил взять в Москву и оттуда уже отправить.
– Правильно, – согласилась Надежда Николаевна. – Здесь нет гарантии, что они дойдут. Только знаете. желательно заказными. Чтоб с квитанциями…
Напоследок попили чаю, похрустели печеньем. Редакторша вдруг расчувствовалась и прочитала несколько своих стихотворений о родине. Что-то типа:
А потом Виктор Федорович отвез меня в мотель.
– Такое дело, – сказал, отводя глаза, – у меня завтра совещание утром. Я такси заказал – довезет до
