Катя рассмеялась, точно так же, как Юдзи, когда я рассказала ему об этом. Да уж, со стороны и вправду смешно.
– Ты должна была отказаться…
– Или заставить его выбрать песню получше.
Катя вылила в стакан коктейль для Мураками.
– С ним был парень, который попал в аварию. Пол-лица в бинтах.
– Господи, бедняга, – сказала Катя. – Впрочем, с теми, кто работает на Ямагаву, такое случается.
Она высыпала в тарелку фисташки. Я добавила чистую пепельницу и еще счет на три тысячи йен. Мрачное замечание Кати расстроило меня.
Она подняла серебряный поднос и, уже отходя от барной стойки, обернулась:
– А что касается Щупальцев, я вовсе не хотела тебя обидеть. Думала, тебя это рассмешит.
– Да ладно, – ответила я. – Просто я сегодня что-то устала. Не обращай внимания.
– Давай куда-нибудь завалимся после работы и поболтаем вволю, – предложила Катя.
Я улыбнулась и подумала про себя: «Как же мне будет тебя не хватать!»
Очевидно, после моего ухода Мураками-сан вправил юнцу мозги, и я нашла Таро преображенным. Теперь он вел себя как истинный Дон-Жуан. Наверное, Мураками-сан подсказал ему, что, изображая Рэмбо, трудно достичь успеха у противоположного пола. Таро снял галстук со лба и расстегнул пару пуговиц на рубашке, обнажив костлявую грудь.
– Вы водите машину? – спросил он.
Я покачала головой.
– Нет, я слишком ленива, чтобы научиться. Наверное, я до конца жизни приговорена к общественному транспорту.
– А вот я беру уроки вождения, – словно бы ненароком заметил Таро. – Инструктор говорит, я схватываю все на лету. Через пару недель получу права. Могу покатать вас. В это время года в Наре так красиво.
– Спасибо, Таро. Было бы замечательно, – сказала я.
Я потянулась за сигаретой. Прикинула в уме, какая сейчас погода в Китае. Придется ли Юдзи брать с собой кожаную куртку?
– Позвольте мне.
Чертовски обходительный Таро дал мне прикурить. Я изобразила благодарственную гримасу и затянулась. Таро глотнул свой напиток и спросил:
– Мэри, у вас есть приятель?
– Есть, – ответила я.
Лицо Таро застыло, он попытался ухмыльнуться. Злобное удовольствие, которое я на мгновение испытала, тут же уступило место чувству вины.
– Так, ничего серьезного, ну, вы понимаете, чтобы было с кем время провести…
Таро вяло улыбнулся.
– Тогда ладно. Со мной тоже можно провести время… Может быть, сходим куда-нибудь вместе?
– Идет, – ответила я. – Почему бы нет?
Ни. За. Что… Хотя почему бы не соврать? Я ведь не собираюсь долго задерживаться здесь.
Таро снова начал изображать киногероя, когда я внезапно ощутила головокружение. Я схватилась за край стола и подождала – сейчас, сейчас все пройдет, – однако голову словно сжали невидимые тиски. Буря из черно-белых точек закружилась перед глазами. Мальчишеский писк Таро внезапно стал невыносимым, словно царапанье ногтя по грифельной доске. Хотелось сказать ему, чтобы заткнулся, но я сдержалась и, дождавшись паузы в его нудном посекундном пересказе «Терминатора-2», встала и извинилась.
Пошатываясь, я побрела по бару. Зрение мое напоминало расстроенную телевизионную картинку: какие-то мелькающие фигуры, вспышки света и тени. Я двигалась по памяти. Мужчина толкнул меня локтем и извинился низким баритоном. Я даже не притормозила, чтобы посмотреть, кто это. Нужно где-то спрятаться, пока я не потеряла сознание.
Ковер под ногами сменился плиткой. Запахло горелой пиццей и корейскими соленьями. Я миновала фритюрницу, кожей ощутив жар кипящего масла, затем краем глаза заметила очертания фигуры Ватанабе, состоящей из бело-черных точек, наконец рука моя коснулась холодной металлической поверхности морозильника. Я нащупала ручку и рванула дверцу, выпуская наружу ледяной воздух. Дверь со стуком захлопнулась за мной. Опрокинув стопку лепешек для пиццы, я упала на колени.
Я прижалась лбом к прохладному и твердому полу. Разум продолжал по-прежнему блуждать в потемках. Я принялась растирать виски, а нежданный недуг все не отступал.
Здесь не было ни звуков, ни света, ни надоедливых клиентов: я могла оставаться в морозильнике всю ночь, ломая голову, чем вызвано головокружение. Вряд ли дело в алкоголе. После нескольких месяцев на такой работе мне потребовалось бы порций семь виски, чтобы слегка раскраснеться.
Холод прояснил голову. Я покрылась мурашками, а зубы начали выбивать стаккато. Кровь застыла в венах, заморозив меня до кости.
Кто-то дернул дверь, по полу пролегла дорожка света. Несмотря на мое сердитое «Оставьте меня в покое», узкая щель расширилась до широкого пролома, и внутрь скользнула тень. Молчание. Значит, Ватанабе. Он закрыл дверь и присел рядом со мной на корточки, затем легко коснулся моего плеча. От удивления я вздрогнула. Ватанабе не из тех, кто любит чужие прикосновения. Я села. привалившись к холодной стене.
– На, выпей, – прошептал он, впихнув стакан мне в руку.
Я сделала глоток воды, затем еще один. Я не слишком хотела пить, но это простое действие вернуло меня в мир живых людей.
– Спасибо, – прошептала я в темноту. – Просто голова разболелась.
– Потребуется время, чтобы привыкнуть к этому, – серьезно заявил Ватанабе.
Я слабо рассмеялась.
– Наоборот, я хочу, чтобы это прекратилось.
Несколько мгновений Ватанабе раздумывал над моими словами.
– Поначалу я тоже так думал, – сказал он, – ну, когда это произошло со мной впервые.
Я снова рассмеялась и про себя удивилась его приходу.
Какое-то время мы просто тихо сидели в темноте, пока дверь морозильной камеры в очередной раз широко не распахнулась. Мы заморгали, разглядывая силуэт Мамы-сан с ее крошечным чихуахуа на руках.
– Иди работать, Ватанабе, – сказала она.
Ватанабе встал и прошмыгнул мимо Мамы-сан, надвинув на глаза козырек бейсболки, словно забрало шлема.
– Что с тобой, Мэри? – нетерпеливо спросила Мама-сан. – Почему ты сидишь в холодильнике? Ты пьяна?
Я поднялась на дрожащие ноги.
– Нет. Просто приступ головокружения. Я решила, что мне полегчает, если я посижу здесь немного. Извините.
Мама-сан никак не выразила неудовольствия. Она окинула критическим взглядом мое измятое платье и спутанные волосы. Вид у нее был такой, словно она жевала лимон.
– Где Марико? Заболела?
