реальность.
Мэри и Катя двигались по бежевому ковровому покрытию. Жадными пальцами они ласкали и гладили экзотические ткани. Возбужденная новой линией джинсов, Катя устремилась к ним на ослабленных анорексией ножках. Отбросив собственные печали, сердце мое содрогнулось в спазме жалости.
– Что ты думаешь об этих? – спросила Катя. – С заниженной талией?
Мэри даже не посмотрела в ее сторону.
– Знаешь, я уже два дня не видела Марико.
– Хм…
Катя оценивала качество джинсовой ткани. Она жила в таком самодостаточном мире, что просто не признавала существования знакомых, которых в настоящее время не было рядом, посему отсутствующая Марико ее нисколько не интересовала.
– Я не знаю, где она. Сначала я решила, что Марико вернулась в Фукуоку, но все ее вещи остались в шкафу. К тому же она никогда бы не уехала, ничего не сказав мне.
– Наверное, нашла любовника, – ответила Катя. – Помнишь, как Сандрин не приходила на работу, когда завела роман с тем высоким школьным учителем?
– Марико не Сандрин, – заметила Мэри. – Я беспокоюсь. Прошлым вечером я поискала в комнате записную книжку, но не смогла найти даже телефона ее родных. Если у нее свидание, она должна была хотя бы заскочить домой, чтобы переодеться.
– Да не волнуйся ты, – сказала Катя, – найдется твоя Марико…
Однако Мэри была так напугана, что не слушала доводов Кати. В голове ее мелькали жуткие картинки, как на обложках таблоидов: Марико, лежащая в канаве. Я решил разгадать эту загадку.
Словно снаряд, я скользнул в гиперпространство. Я летел над городскими крепостями из стекла и кирпичей, парил в небесах, прорывая ткань бесконечности. Мой гиперхрусталик двигался налево и направо, вверх и вниз. Каждый позитрон в этих небоскребах хрипло взывал ко мне, однако я благоразумно скользил к цели моего путешествия.
Марико не лежала ни в какой канаве, она и вовсе нигде не лежала, Девушка находилась в торговом центре пригорода Осаки Юсо. Вот уже два часа четырнадцать минут она наблюдала, как продавец демонстрирует искусство вырезания розочек из редиски, используя специальный нож для срезания кожуры (1999 йен в розницу). Марико переживала нервный срыв – последствия еженощной борьбы с собственной совестью. Вот уже второй час девушка завороженно смотрела на продавца и на ловкие взмахи его ножа.
Мэри, Катя и я покинули универмаг и отправились в пригород, где жила Мэри. Девушкам нужно было убить три часа до начала работы. Они решили посидеть у пруда с карпами напротив городского храма и выпить саке.
– Нас будут осуждать за то, что мы пьем средь бела дня, – поддразнила подругу Катя.
– Плевала я, – ответила Мэри.
Раньше Мэри всегда заботилась о том, чтобы предстать перед жителями Осаки достойно, но сейчас, когда из головы не выходило предстоящее путешествие, она махнула рукой на свой внешний вид. Утром в понедельник в одиннадцать часов сорок одну минуту Мэри в одном пеньюаре развешивала на балконе белье. Это зрелище привело в неописуемое возбуждение старика-владельца тира в доме напротив, и весь день он приставал к посетителям, рассказывая об иностранной шлюхе со второго этажа.
Мэри и Катя уселись на берегу и закатали джинсы, подставив ноги солнечным лучам, отражавшимся от воды. Солнечная радиация из озоновых дыр падала на плечи Мэри, стимулируя меланоциты. Пруд окружали кусты азалии. Пенсионеры в широкополых шляпах неспешно прогуливались, пили чай оолонг из пластмассовых фляжек и восхищались тенями, скользившими во мраке пруда. Если бы пенсионеры смогли по-настоящему представить себе впечатляющий карнавал плавников и чешуи, из которого состоит жизнь карпов то от удивления они со всего размаху грохнулись бы на измученные артритом колени. Когда Мэри обретет видение гиперпространства, мы с ней вернемся к этому пруду и будем вместе наблюдать, как карпы, мерцая, проносятся под водой, словно волшебные дирижабли. А сейчас она била по поверхности пруда пальцами ног, а я, сидя в кустах азалии, шлепком убивал комара, присосавшегося к яремной вене.
Мэри жевала рисовый крекер, разжигая эпителий языка его острым вкусом. Катя сделала жадный глоток саке.
– В последнее время ты изменилась, – заметила Катя.
Даже она заметила, что, вступая в гиперпространство, Мэри менялась. Мэри прикусила губу, не зная, довериться ли подруге.
– Что значит изменилась?
– Стала беспокойной.
– Весна, наверное.
– А как дела с Юдзи?
– Всю неделю он был занят. Я почти не видела его.
Хорошо! Должно быть, он ее обманывает, подумала Катя.
В ее мертвом, как у трупа, сердце раздался колокольный звон.
– Ямагава-сан не дает своим парням расслабиться Мэри шлепнула комара на предплечье. Превращенная в коричневатую грязь на руке Мэри, комариная трахея продолжала дергаться, высасывая кровь, словно крошечные кузнечные мехи, движимые космической волей к жизни.
– Ненавижу, когда они кусают, – пожаловалась Мэри.
На это Кате сказать было нечего. В детстве ее диета состояла в основном из картофеля, выросшего на зараженных радиацией почвах, поэтому комары Катю не трогали. Мэри глотнула саке, и передняя доля ее печени застонала – печень едва успела справиться с алкоголем, выпитым Мэри вчера. После молчания Мэри спросила:
– Тебе никогда не казалось, что за всем этим скрывается что-то еще?
– За чем? За прудом?
– За всем.
– За всем? В духовном смысле, что ли? Типа религии?
Катины недалекость и банальность были подобны океану.
Обидевшись на ее пренебрежительный тон, Мэри ответила:
– Э-э… сама не знаю, просто не обращай на меня внимания.
Засмущавшись, Мэри прикрыла глаза и подставила лицо солнцу. Катя уставилась на воду, возобновив влюбленный диалоге собственным отражением. Ну, давай же, вылезай из кустов и расскажи ей то, что она так жаждет услышать.
Нежный бриз шевелил нагретую солнцем пыль на поверхности пруда.
Я должен быть терпеливым. Должен спокойно дожидаться, пока пробьет назначенный час.
Голые пустоши Аргонона вряд ли привлекли бы ваше внимание. Атмосфера планеты состоит из облаков цинковой и никелевой пыли, сквозь которые с трудом пробиваются солнечные лучи. Даже в безветренный день видимость не превышает одного-двух метров. Металлическая пыль Аргонона пользуется в галактике дурной славой. Пыль эта несется в холодной тьме межзвездного пространства, оседая на любое космическое тело, которое попадается на пути. Известно ли вам, что пять процентов земной пыли происходят с Аргонона? Она инеем покрывает наши полки и шкафы, именно она образует налет на плинтусах и решетках радиаторов Пыль с Аргонона танцует в солнечных лучах и меж стропил загородных домов.
