миллиардов долларов.
Связующими звеньями между «Бэнк оф Нью-Йорк» и нашими отмывочно-коммерческими структурами оказались две советские (в прошлом) гражданки: Наталья Гурфинкель, первый вице-президент банка и одновременно жена бывшего представителя России в Международном валютном фонде (с 1992 по 1995 год) Константина Когаловского, и Люси Эдвардс — вице-президент Лондонского отделения банка, отвечающая за восточноевропейское направление.
Мужем Люси Эдвардс был некий Питер Берлин, также выходец из Советского Союза, получивший американское гражданство. Берлину принадлежала фирма «Бенекс», занимавшаяся «стиркой» «грязных» денег. Только за полгода (с октября 1998-го по март 1999 года) через один-единственный счет в «Бэнк оф Нью-Йорк» фирма умудрилась прокачать 4,2 миллиарда долларов. Счет Питера Берлина, на котором в тот момент находилось 20 миллионов долларов, был немедленно арестован.
Скандал продолжал разгораться.
Выяснилось, что отмывочная фирма «Бенекс» связана с американской компанией, которой заправляет Семен Могилевич — также бывший советский гражданин. Популярная американская газета «Виллидж Войс» опубликовала о нем статью, которую озаглавила очень броско — видать, имела на то основания, «Самый опасный гангстер в мире». Автором статьи был журналист Роберт Фридмэн. Через короткое время спецслужбы записали телефонный разговор, в котором Могилевич заказал убийство журналиста, пообещав за это неслыханный гонорар — 100 тысяч долларов.
Роберт Фридмэн вынужден был уйти в подполье — он серьезно опасался за свою жизнь.
Наверное, только следствие, которое, кстати, сейчас идет, может точно сказать, сколько денег было отмыто через «Бенекс», американскую фирму Могилевича (по оперативным данным, Семен Могилевич — главный денежный мешок солнцевской преступной группировки), но все российские деньги, прошедшие через «Бэнк оф Нью-Йорк», можно разбить на три группы.
Первая группа — это чистые деньги, которые «Бенекс» брал за то, чтобы вывести российские коммерческие структуры на финансовый рынок США.
Вторая группа — грязные деньги, уведенные от российских налогов. Это делалось и делается так: проводится сделка с партией товара, в несколько раз меньшей, чем есть на самом деле, — и расчеты делаются двойные: одни для отвода глаз (для налоговой службы), другие — реальные. Денежная разница проводилась через «Бенекс». В США это считается серьезным преступлением, у нас же, как видите, — обычным явлением.
Третья группа — это обычные преступные деньги, которые вывозились из России.
И кто только к этим деньгам не оказался причастен! Спецслужбы взяли да дернули несколько ниточек — связанных с игроками ГКО, с продавцами нефти и так далее. И много чего нашли. Ну для начала, например, счета Леонида Дьяченко — ельцинского зятя. На Каймановых островах, в офшорных отделениях «Бэнк оф Нью-Йорк». Выяснили: Дьяченко работает через крутую штатовскую фирму «Белка трайдинг». Получает в России дешевую нефть, на Западе продает ее дорого, деньги кладет в карман.
В США находку обнародовали, семья Ельцина ответила молчанием — сделала вид, что ничего не заметила.
В свое время вышел указ Ельцина о создании сырьевого монстра «Сибнефть». Черномырдин, руководивший в ту пору правительством, был против создания новой гигантской структуры, достаточно того, что уже было компании «Роснефть». Но Борис Николаевич указ подписал и тем самым выполнил волю «семьи». Формально считалось, «Сибнефть» создана для того, чтобы обеспечить первый канал телевидения — ОРТ деньгами. Это было необходимо, как воздух: надвигалась предвыборная кампания.
А пролоббировали этот указ два человека — БАБ и Абрамович. И обогатились за счет «Сибнефти» именно они. И Дьяченко обогатился. 2,7 миллиона долларов, найденные на Каймановых островах, — неплохая сумма для безбедной жизни. И одновременно это яркий пример того, как можно обогащаться в том числе, используя только одну подпись (под указом) тестя.
У любого следователя немедленно возникнет вопрос: а какими побуждениями руководствовался президент, создавая столь прибыльную фирму, с которой сотрудничает его зять?
Вскоре «Сибнефть» была незаконно приватизирована, что мы в прокуратуре установили точно. Никакого реального конкурса по продаже акций этой компании не было. Березовский и Абрамович сделали все, чтобы за двести миллионов долларов втихую купить контрольный пакет «Сибнефти». А в «Сибнефти», между прочим, находится Омский НПЗ — нефтеперерабатывающий завод, самый крупный в Европе. Стоимость только одного этого завода — на порядок выше всей стоимости «Сибнефти».
Для сравнения надо заметить, что 13 процентов акций компании «Сиданко» были проданы за шестьсот миллионов долларов, а здесь, за сумму символическую и смешную, — эти люди завладели огромным хозяйством. Причем у прокуратуры были подозрения, что и эта сумма — двести миллионов долларов реально не была заплачена. Деньги были изысканы Минфином, переведены из одной графы в другую, зачтены в счет будущих доходов — такие пассажи у нас научились делать мастерски.
Я уже не говорю о том, что большая часть выручки от продажи нефти уходила за рубеж, на счета швейцарской фирмы «Руником», которую целиком контролирует Абрамович.
В общем, прокуратуре в делах «Сибнефти» (и вокруг нее) предстоит еще разбираться и разбираться.
Скандал вокруг «Бэнк оф Нью-Йорк» затронул некие пласты, находящиеся от этого банка далеко.
В Штаты была отправлена специальная группа во главе с заместителем директора ФСБ Ивановым, от прокуратуры в группу входил Минаев; цель поездки — познакомиться с материалами, что там имелись, может быть, даже что-то привезти домой. Но группа вернулась ни с чем — материалы она не получила. Американцы перестали доверять нам. У них не было никакой уверенности в том, что министр внутренних дел Рушайло, получив материалы, не передаст их тут же Березовскому, а тот, по цепочке, — Абрамовичу.
Но вернемся к моей поездке в США, по приглашению конгресса — поездке, которая должна была быть, но, к сожалению, не состоялась. Хотя я начал готовиться к ней тщательно. Парламентские слушания в США — это авторитетное политическое событие. Человек, выступающий в конгрессе, незамедлительно берется под его защиту. Слушания освещают средства массовой информации не только США, но и многих стран мира. Поездка, естественно, оплачивалась конгрессом. И тема была злободневная: «Роль финансовой системы США в отмывании российских денег».
Но когда я начал готовиться к поездке, то понял — она будет все больше и больше принимать политическую окраску. Более того, ее могут использовать в своих предвыборных целях республиканцы — чтобы торпедировать политику администрации Клинтона. В частности, в отношении России. А демократы США своей помощью вольно или невольно обеспечивали стабильность в России.
Это первый аспект. Второй: мне предлагали дать официальные показания в конгрессе. Я подумал о том, что эти показания потом могут быть где-то использованы, а под эти показания запросто могли бы сократить финансовые потоки МВФ в нашу страну и вообще принять решения, ущемляющие интересы России. Плюс ко всему надо было сказать правду: Кремль коррумпирован.
Одно дело, когда это заявляют разные газеты и дикторы на телевидении, и совсем другое — Генеральный прокурор России. Мне было стыдно за свою страну, за то, что за рубежом родилось некое неверие в способность России самостоятельно решить проблемы коррупции и вообще преступности. А ведь всем известно — было бы желание государства…
И последнее: мои недруги постарались бы использовать эту поездку против меня.
После долгих раздумий я написал письмо Джейму Личу, где поблагодарил за приглашение, сказал, что солидарен с теми, кто занят сложнейшим расследованием коррупционных процессов в России, и в Штаты не поехал. Хотя хорошо понимал — там меня ожидает успех, ожидает поддержка, которая мне так нужна, — но не поехал…
Одна из сюжетных линий Рашенгейта была тесно связана с фигурой Генерального прокурора России. Моя ситуация использовалась в Рашенгейте очень активно.
Я понимал, что не могу уклоняться от ответов на некие острые вопросы обязан, просто обязан формулировать свою точку зрения. Более того, после всякого громкого залпа по Кремлю корреспонденты разных газет бежали ко мне за комментариями. Комментарии эти сидели у Кремля в печенках, и я уверен, что стали причиной проведения у меня обысков.
Обыски были некой акцией устрашения.
