далее все то, что по этому поводу мной было высказано в предыдущей главе.
Да, прошли… Скрытно переправились через Терек, разбились на боевые группы, сожгли два вертолета на аэродроме и подступились к городку батальона ВВ. Но, везде получив по зубам и потеряв до двадцати человек убитыми, пошли по некогда проторенному Басаевым пути: захватили больницу, согнали в нее несколько сот местных жителей и объявили их заложниками. Сейчас я уже не припоминаю, кто из двух бандитов — Басаев или Радуев — в конце концов получил среди чеченцев позорную кличку Роддомов, но то, что оба ее заслуживали в равной степени, лично у меня никакого сомнения не вызывает.
Неприятно поразило вот что: пока одни искренне сочувствовали чужой беде, другие начинали пляску на человеческих гробах. Корреспондент «Комсомольской правды» Александр Евтушенко предоставил радиостанции «Свобода» вот такое видение событий: «Федеральные силы специально спровоцировали заход Радуева в Кизляр. Была какая-то, видимо, дезинформация пущена, что там находятся вертолеты с оружием и их легко захватить. Когда Радуев и его группа прибыли на аэродром, там оказались три вертолета без топлива и пустые ящики из-под оружия. Эти вертолеты были взорваны, завязался бой. И почему-то «коридор», по которому могла уйти группа Радуева, оказался в направлении больницы, и им ничего не оставалось делать и ничего не стоило захватить больницу в заложники».
На пресс-конференции, которая прошла в Москве, в пресс-центре на Старой площади, 20 января 1996 года, я не выдержал: «Вот сразу же отвечаю на вопрос Евтушенко: нет отсюда «коридора». Вот аэродром… (Показывая на карту. — Авт.). Уж если отступать им отсюда, то отступать или сюда, или обратной дорогой. Вот батальон внутренних войск, где они потеряли сначала 7, а потом 12 человек. Вот вертолетная площадка. А вот больница. О каком «коридоре» идет речь?.. Моя точка зрения — это цинизм в высшей степени. Это как надо не уважать Российское государство, свое Отечество, чтобы вот так заявить и сказать. Но это моя точка зрения».
Там же я извинился перед журналистами, что в начальной стадии операции мы, ее руководители, ограничили доступ многочисленных репортеров к рабочей информации штаба и запретили походы к боевикам. Объясняя свою позицию, я сказал так: «Это оправданная, общепринятая мировая практика. Во время переговоров, во время подготовки операции нельзя этого делать и разносить по миру все ее особенности… Или, как это было в Буденновске, когда Басаев потребовал поставить перед собой телевизор и, глядя в него, диктовал, как формировать общественное мнение… Этого не должно было произойти».
У меня не было и нет никакого предубеждения по поводу методов репортерской работы. Я с пониманием отношусь к российским и зарубежным журналистам, зная, как нелегко достается им профессиональная удача. Особенно на войне. Но, препятствуя прямому общению репортеров с террористами, я исхожу из убеждения, что есть границы разумного, которые переступать не стоит. Должно стать незыблемым правилом, что террорист, шантажирующий общество, должен быть лишен возможности ставить свои условия через средства массовой информации. Это вопрос профессиональной и человеческой этики.
На заседании Совбеза, которое было мной упомянуто чуть выше, президентом был поднят вопрос: кто из руководителей силовых структур возьмет на себя руководство операцией? В зале повисло гробовое молчание. Понятно, что напрашиваться на одну из ключевых ролей в сложившейся обстановке — это равносильно самоубийству. Можно ответить головой практически при любом исходе. Я прямо сказал президенту: «То, что происходит сейчас в Кизляре — это террористический акт. Мало того, что страдают ни в чем не повинные люди, налицо угроза захвата местных органов власти. Это дело госбезопасности. Считаю, что руководителем операции должен быть назначен директор Федеральной службы безопасности генерал Барсуков. В свою очередь я готов быть его заместителем и разделить ответственность».
Мой предложение было принято, и вскоре на Лубянке, уединившись в кабинете директора ФСБ, я и Михаил Иванович Барсуков принялись просчитывать ситуацию. Позвонивший туда с места событий генерал Вячеслав Тихомиров, командующий Объединенной группировкой, доложил примерно следующее: «В больнице захвачено столько-то и столько-то заложников. Есть требование террористов — выпустить их в Чечню под прикрытием живого щита. Но мое предложение таково: их ни в коем случае не следует выпускать». Мы с Барсуковым Тихомирова поддержали: «Да, надо их останавливать, надо уничтожать эту банду…»
Те, кто помнят историю восхождения генерала Барсукова к вершинам власти в отечественной контрразведке, часто ставят под сомнение его профессиональные качества. Насколько я знаю, почти вся его служба протекла в Кремле, в тех управлениях КГБ-ФСК-ФСБ, которые отвечают за безопасность первых лиц государства. Это особая область профессиональных знаний, по большей части мне не ведомая, и я не берусь судить, насколько преуспел в этой работе Барсуков, дослужившийся в Кремле до генеральских звезд. Некоторые оценивали его назначение на должность директора ФСБ как незаслуженное — устроенное его другом Александром Коржаковым, начальником личной охраны Б.Н. Ельцина, в собственных интересах.
Будучи руководителем антитеррористической операции в Кизляре, Барсуков показал себя неплохо. Ни я, ни Квашнин, ни Трошев, находившиеся вместе, что называется, не умыли руки… Когда нужно было в чем-то убедить Барсукова — убеждали. Все решения мы принимали согласованно. Вызвавшись однажды разделить с ним ответственность, я и сегодня не отказываюсь от прежних своих обязательств. Как заместитель руководителя операции, как русский генерал, я отвечаю за все, что произошло в те дни.
И сегодня подтверждаю: я был решительным сторонником того, чтобы не отпускать бандитов безнаказанными!
Хроника событий тех дней фиксирует каждый шаг бандгруппы Радуева, имевшей на момент прорыва в Кизляр около 360 штыков.
9 января она врывается в город и захватывает больницу. В оценках этого события преобладала настоящая человеческая боль и тревога за судьбу ни в чем не повинных людей. Сразу же отвечаю на вопрос: а почему, собственно, мы не извлекли урока из событий в Буденновске? Почему опять возникли подозрения, что совершен очередной подкуп? Почему не реагировала милиция? Во-первых, бандиты пришли заблаговременно. С 4 по 8 января они накапливались в городе (около 200 человек), легендируя свое появление посещением родственников, бегством от войны и т. д. Во-вторых, остальная часть прошла скрытно, в обход основного поста, в том числе и сам Радуев. На втором посту, в 5 часов 15 минут, бандитами были убиты два милиционера.
Милиционеры и бойцы внутренних войск в Кизляре сражались. Только в Кизляре погибли семеро сотрудников МВД Дагестана и два военнослужащих ВВ.
Требование террористов типовое — вывод российских войск из Чечни. Причем в 11 утра из больницы они вышли на связь с УВД Кизляра и предупредили, что, если через два часа не начнется вывод войск из Чечни, заложники будут расстреляны. В доказательство твердости своих намерений расстреливают двоих и делают заявление, что за каждого убитого боевика будут убивать по десять человек. Опять требуют участия в переговорах самого Черномырдина. Видимо, для того, чтобы в глазах остальных чеченцев кизлярский рейд выглядел так же представительно, как и буденновский. В своих амбициях Салман Радуев, бывший комсомольский функционер из Гудермеса, ничуть не уступал недоучившемуся московскому студенту Шамилю Басаеву. Если торговаться, то только с лицом не ниже премьер-министра России. Как говорится, протянешь мизинец, откусят всю руку…
10 января бандиты ведут переговоры с властями Дагестана, получают транспорт для отъезда и гарантии безопасности во время следования их колонны по территории Дагестана.
11 января колонна машин и автобусов с боевиками, которые прикрываются 160 заложниками, выходит из Кизляра. Но, остановленная в районе села Первомайского залпами с вертолетов, сворачивает прямо в населенный пункт. Отрезать бандитов от села и задержать их в чистом поле мог блокпост новосибирских омоновцев. Они дрогнули и, не решившись вступить в бой, сложили оружие… Количество заложников увеличилось на 36 милиционеров, которые были принуждены боевиками рыть в Первомайском траншеи.
Следующие дни — 12, 13, 14 января 1996 года — бандиты и федеральные силы готовятся к развязке. Дудаевцы укрепляют село, а мы подтягиваем артиллерию, дополнительные силы и проводим рекогносцировку. Наши силы к моменту штурма насчитывали 2,5 тысяч человек, 32 орудия и миномета, 16 огнеметов, 10 гранатометов, 3 установки РСЗО «Град», около 80 единиц различной бронетехники и несколько боевых вертолетов. Силы банды Радуева мы оцениваем теперь так: около 300 боевиков, удерживающих свыше 100 заложников, 82-мм минометы, вывезенные из Кизляра на машинах с убитыми,
