газете «Московские новости» 10 октября 1993 года, очень живо передает обстановку, которая складывалась у стен телецентра: «…У здания «Останкино» собралось более 10 тысяч человек. В две шеренги выстроились баркашовцы — боевики Русского национального единства. По их осанке и оснащению видно — непрофессионалы. Но вооружены не только стрелковым оружием, но и гранатометами.
Несколько бутылок с горючей смесью полетели из толпы во входные двери телецентра. Внутри стал разгораться пожар. Прорезав толпу, два «Урала» (На самом деле, ЗИЛ-131. — Авт.) стали попеременно таранить стеклянный холл здания. Со звоном рушились стекла… Генерал Макашов, руководивший нападавшими на телецентр боевиками, обратился к защитникам «Останкино» с предложением сдаться без пролития крови. На принятие решения Макашов великодушно дал 15 минут.
Первая очередь — трассерами — прошла над головами атакующих. Люди, давя друг друга, отхлынули от здания. «Всем отойти от стекол!» — раздался громкий голос от дверей. Одетый в камуфляж спецназовец выскочил из здания телецентра, в одиночку пошел на толпу. Автомат он держал за ствол. «Вам что, обязательно все ломать нужно?» И толпа расступалась перед ним, образуя естественный коридор. Неспешно развернувшись, спецназовец так же спокойно вошел в здание. В задних рядах атакующих Анпилов гневно выговаривал оробевшим: «Что, увидели автомат и испугались? А вы как думали — они там без оружия сидят?»
Через несколько минут два оглушительных взрыва прогремели возле самых дверей, и сразу же с обеих сторон заговорили автоматы. Толпа в ужасе рванула в рощу. Многие спрятались за ближайшим гаражом».
Еще раз подчеркну: команда стрелять на поражение была дана только после того, как погиб наш товарищ — рядовой Николай Ситников. И, конечно, без промедления в район телецентра стали убывать на помощь другие подразделения внутренних войск. Уже в 23 часа Макашов доложил в Белом доме, что «Останкино» взять не удалось. И это после победных реляций… Поэтому и шок, испытанный организаторами смуты, был так велик, и остаток ночи — мы знаем — в Белом доме был похож на агонию.
Теперь инициатива уже находилась не в руках вооруженной оппозиции, а принадлежала нам. И вовсе не безоблачной казалась действительность.
Тут время вспомнить о том докладе генерала Анатолия Романова, когда он сообщил мне о якобы имевшем место предательстве командира Софринской бригады. Все это тем более важно, что факт предательства подтвердился, а сам Васильев, уволенный из внутренних войск, еще долго пытался рядиться в одежды «защитника закона» и человека, «пострадавшего за справедливость».
Можно было бы махнуть рукой: мало ли встречается на пути людей, которым можно дать короткую характеристику: «Склонен к измене»? Но в том и заключаются уроки октября 1993 года, чтобы внутренние войска не поддавались на заманчивую перспективу растить внутри своей системы политически удобных офицеров. Есть воинский долг, закон и приказ. Любой солдат, сержант, офицер должны руководствоваться только этими понятиями.
Васильев командовал в тот день своей бригадой — прославленной, боевой бригадой из подмосковного города Софрино. Именно в ней служил в свое время замполитом погибший в Нагорном Карабахе Олег Бабак, которому одному из последних в нашей стране было присвоено звание Героя Советского Союза.
В 14.30, когда мной была поставлена задача командующему войсками Московского округа ВВ МВД России подтянуть к Белому дому свободные резервы, это было сделано с одной целью — не допустить кровопролития. В соответствии с указанием туда прибыли 150 человек во главе с полковником Васильевым. Он с подчиненными был в резерве в районе гостиницы «Мир»
Как потом мне объяснял сам Васильев, он обратился к Руцкому со словами: «Прошу не стрелять, я перехожу на вашу сторону», с одной лишь целью — вывести подчиненных, среди которых появились раненые, из-под губительного огня. С его слов получалось, что он хотел обмануть Руцкого и тем самым избежать потерь. И действительно ушел с частью безоружных военнослужащих в толпу у Белого дома.
Шедшие за ним офицеры и солдаты полагали, что идут на усиление войсковой цепочки ОМСДОНа, а те в свою очередь считали, как выяснилось потом, что софринцы идут к ним на подмогу. Вышло же наоборот: Васильев расцепил толпу, которая потом, соединившись, пошла на штурм гостиницы «Мир». Именно в тот момент, в 15.45, когда Васильев вел свое подразделение в сторону Белого дома, по его подразделению был открыт огонь и были ранены пять человек. Кто это сделал, выяснить так и не удалось.
Предательство Васильева на этом не закончилось. Дело в том, что еще до штурма «Останкино», около 18 часов, я лично разговаривал с ним по телефону. Васильев дал свои объяснения. Я же, не зная истины, поверил ему и спросил: «Ты способен дальше выполнять задачу, у тебя нет проблем?» Он однозначно ответил: «Товарищ командующий, я выполню любую задачу!»
Я ему сказал: «Сейчас к вам подъедет генерал Голубец. Возьми оружие для тех солдат, которые у «Останкино». Переходишь в его распоряжение для обороны телецентра». И опять ответ был однозначный: «Есть!»
Генерал Голубец поручил ему оборону АСК-1, а сам с отрядом «Витязь» перешел оборонять АСК-3. Васильев к «Останкино» прибыл с боеприпасами и с оружием для своих безоружных 180 человек, которые были ранее туда направлены.
Но, как только Голубец ушел в АСК-3, Васильев, бросив своих людей, которые так и пролежали под огнем — за парапетом, на нейтральной полосе, — спрятался с оружием и боеприпасами в двух километрах от телецентра. Да так, что в течение трех с половиной часов я не мог его отыскать. И лишь потом, когда стала очевидной бесславная попытка Макашова взять телецентр штурмом, Васильев объявился в эфире. Все, что я мог сказать после этого Васильеву в присутствии членов военного совета: «Вы заслуживаете трибунала…»
Его признания в трусости и обещания «смыть позор кровью» я отлично помню и ничего, кроме презрения, они у меня не вызывают. За политические метания и хитрость — что ж, такое случается — достаточно снять человека с бригады, уволить из войск, но все-таки хоть как-то уважать его за выраженную гражданскую позицию… Но каких слов может заслуживать командир, бросивший в бою своих солдат безоружными и беззащитными?..
Безусловно, мы провели тщательное расследование. Беседовали со всеми офицерами, прапорщиками, солдатами. Васильев со своим заместителем Енягиным стали взваливать вину друг на друга, что вызвало возмущение всех офицеров. Формально можно было Васильева и Енягина отдать под суд. Но, учитывая, что их действия не повлекли вредных последствий, мы ограничились их увольнением из внутренних войск.
На следующий день у Белого дома события развивались не менее драматично. В ночь с 3 на 4 сентября генерал Анатолий Шкирко (Тогда — заместитель командующего ВВ МВД РФ. — Авт.) был направлен в Министерство обороны для организации взаимодействия с армейскими частями. Утром, к сожалению, армейцы не сдержали слова и вышли не вовремя.
Так как во внутренних войсках МВД России нет ни танков, ни тяжелого вооружения, в бою на подступах к Белому дому перед войсками ставилась задача очистить прилегающую территорию от вооруженных боевиков. В 6.30 колонна (в/ч внутренних войск, номер, 100 человек) прибыла на улицу Рочдельскую к фабрике «Трехгорная мануфактура», где перед ней была поставлена задача блокировать участок этой улицы до середины улицы Николаева в готовности к прочесыванию территории. В 7.15 войсковые наряды этого подразделения заняли исходное положение и сразу же были обстреляны с крыш близлежащих домов.
В 7.30 сводная рота другой части внутренних войск, разворачиваясь на Краснопресненской набережной, подверглась обстрелу из гранатометов и крупнокалиберных пулеметов, в результате чего два наших бронетранспортера были подбиты, двое наших военнослужащих были убиты, а шестеро — ранены. К сожалению, позже скончался в госпитале старший лейтенант Михайлов. Так что горькие итоги кровопролитного противостояния в октябре 1993 года стоили внутренним войскам шестерых погибших бойцов, около ста человек — ранеными и травмированными.
Сейчас трудно реконструировать ситуацию, но не исключаю, что огонь по нашим БТРам велся по ошибке «афганцами», которых «таманцы» посадили в свои бронетранспортеры. В надежде, что в бою от них будет больше толку, нежели от солдат срочной службы. Но их, возможно, не проинструктировали правильно.
