Обычно.
Вашет научила меня разнице между бросками кого-то на землю и бросками кого-то по земле.
Первое, что вы должны делать во время схватки - быть вежливыми.
Второе, что вы будете использовать в настоящем бою, где намерением было искалечить или убить противника.
Прежде чем я подошел слишком близко, я встал в теперь знакомую борцовскую низкую стойку.
Я поднял руки, согнул колени, и боролся с желанием подняться на цыпочки, зная, что я почувствовую себя быстрым, но в результате нарушу мое равновесие.
Я сделал глубокий, выдержанный вдох и медленно двинулся к ней.
Карсерет встала в аналогичную низкую стойку, и как только я вошел в пределы ее досягаемости, она сделала ко мне финт.
Это было только небольшое подергивание руки и плеча, но встревоженный, каким я был, я принял его за искреннее и понесся прочь, как испуганный кролик.
Карсерет опустила руки и выпрямилась, отказавшись от своей боевой низкой стойки.
Развлекаясь, она сделала широкий жест [приглашения.]
Затем поманила обеими руками.
Я услышал несколько смешков, раздавшихся в толпе внизу.
Оскорбленный таким ее отношением, я страстно желал воспользоваться ее опущенной защитой.
Я двинулся вперед и сделал осторожную попытку сделать Руки как Кинжалы.
Слишком осторожную и она ушла от нее, даже не нуждаясь в поднятии рук.
Я знал, что я был не ее класса, как боец.
Это означало, что моя единственная надежда, чтобы сыграть на ее уже горячих эмоциях.
Если я смогу ее взбесить, она может сделать ошибки.
Если она будет ошибаться, я могу победить.
- Первым был Хаэль, - сказал я с самой своей широкой варварской улыбкой.
Карсерет стала на полшага ближе.
- Я скоро раздавлю твои прелестные ручки, - прошипела она на отличном атуранском.
Пока она говорила, она протянула руку и сделала ко мне обманное хватающее движение.
Она пыталась меня запугать, заставить меня отступить и потерять равновесие.
И, честно говоря, от сырого яда в ее голосе мне захотелось сделать именно так.
Но я выжидал.
Я сопротивлялся моему рефлексу отступить.
При этом я на мгновение замер, ни отступая и ни двигаясь вперед.
Конечно, это было то, чего Карсерет действительно ждала, заколебавшись на полмгновения, пока я боролся с желанием убежать.
Она приблизилась ко мне одним простым шагом и поймала мое запястье своей рукой, крепкой, как железная лента.
Не раздумывая, я использовал любопытную двуручную версию Селин Ломающего Льва.
Идеально подходящую для маленькой девочки в борьбе со взрослым мужчиной, или для безнадежно превосходимого музыканта, пытающегося сбежать от наемника Адем.
Я восстановил контроль над моей рукой и необычным движением лишь слегка поразил Карсерет.
Я воспользовался этим и ударил Севом Ячменя, быстро и крепко щелкая костяшками пальцев напротив мышцы ее внутреннего бицепса.
Это не было сильным ударом, я был слишком близок для этого.
Но если бы мне удалось попасть в нерв должным образом, удар мог вызвать онемение руки.
Это не просто сделает ее слабой на левый бок, но сделает все двуручные движения Кетан сложнее.
Значительное преимущество.
Так как я был еще близко,сразу за Севом Ячменя последовал Поворот Жернова, давая ей короткий, крепкий толчок, выбивший ее из равновесия.
Мне удалось достать ее обеими руками, и даже толкнуть ее назад, возможно дюйма на четыре, но Карсерет была далека от потери равновесия.
Затем я посмотрел ей в глаза.
Я думал, что она была сердитой прежде, но это было ничто по сравнению с настоящим.
Теперь мне на самом деле удалось ударить ее.
Не просто один раз, а дважды.
Варвар, менее чем через два месяца тренировок, ударил ее два раза, в то время как все в школе наблюдали это.
Я не могу описать, как она выглядела.
И даже если я мог, то это не внушит вам истину, так как ее лицо все еще было почти полностью бесстрастным.
Вместо этого позвольте мне сказать следующее.
Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь был настолько разъярен за всю свою жизнь.
Ни Амброз.
Ни Хемме.
Ни Денна, когда я критиковал ее песни или Маер, когда я бросил ему вызов.
Их гнев был бледной свечей по сравнению с кузнечным огнем, горящим в глазах Карсерет.
Но даже в расцвете своей ярости, Карсерет держала себя под совершенным контролем.
Она не стала набрасываться или дико рычать на меня.
Она держала ее слова внутри себя, сжигая их, как топливо.
Я не мог выиграть этот бой.
Но мои руки двигались автоматически, обученные сотнями часов практики, чтобы воспользоваться ее близостью.
Я шагнул вперед и попытался схватить ее Громом Вверх.
Ее руки отрезали, отметя атаку прочь.
Затем она набросилась Буксирщиком в Доке.
Я думаю, что она не ожидала, что он достигнет цели.
Более компетентный противник избежал бы или блокировал его.
Но я позволил себе немного неправильно поставить ноги так, что потерял равновесие, поскольку я был медленным, так что ее нога поймала меня в живот и толкнула.
Буксирщик в Доке не быстрый удар, предназначенный ломать кости.
Это пинок, который выводит соперника из равновесия.
Поскольку я уже потерял равновесия, она сбила меня прямо с ног.
Я раздражающе приземлился на спину, а затем откатился, остановившись беспорядочно путающимися конечностями.
Теперь кое-кто может сказать, что я плохо упал и, очевидно, был слишком ошеломлен, чтобы встать на ноги и продолжить бой.
Другие могут сказать, что, хотя и грязное, падение было вовсе не таким жестким, и я, безусловно, вставал на ноги и после худшего.
Лично я думаю, что черта между ошеломленным и мудрым, иногда очень тонкая.
Насколько тонкая, я думаю, оставлю решать вам.
Глава 127
Ярость.
'О чем ты думал?'- спросил Темпи.
[Разочарование.]
