чисто на автомате, подхватил… Вечное горе от ума и избыточного, хоть и несистематичного, образования. Видел я его в каком-то фолианте, за очередным спором родителей о несоответствии изложенного там автором с историческими фактами. Красивый был рисунок, вот и запомнился. Перстень Тиберия! Рубиновая печать Императора…
И как прикажете понимать? Невероятное совпадение, или тонкий намек на толстые обстоятельства? Типа, ты рожден, чтоб сказку сделать былью и вообще, все, главным образом, непечатные пророчества, буквально изобилуют текстами о твоем, в смысле — моем, неизбежном восхождении. Полнейшая клиника! Особенно, если не забывать, что взойти можно не только на рабочее место Императора. Тот же эшафот — с гостеприимным палачом — гораздо ближе. Ох, не нравятся мне такие авансы. Совершенно, то есть… 'Вперед, парни, всем медали будут!'. Вот только дырок на камуфляже обычно бывает куда больше, чем обещанных наград.
Все, все, брек… Не суетись под клиентом. Давай, Влад, соберись… Чего раскудахтался? Ищи ошибки!
Да легко… Во-первых, я ни разу не ювелир, а посему подлинность камня, и уж тем более — чистоту воды, на глазок определить не могу. Соответственно — ценность тоже. Вполне возможно, полудрагоценная поделка из забракованного материала. Вполне доступная по цене владельцу аж трех деревень. Правда, и не стекляшка — железо царапает. Так что не полное фуфло… Всяко, неведомые дарители, уважение ко мне по-любому проявили.
Второе. Обычно, насколько мне известно, из проштудированной беллетристики, такие знаковые подарки преподносят с соответствующими указаниями и пожеланиями. Короче, инструкциями, по применению. Чтоб не напорол глупостей, или — не запорол изделие. А не подбрасывают, как кукушка яйца.
Третье. Чего я вскинулся? Перстень с картинки узнал? Так оно когда и где было? Может, в здешних краях Императоры зелень изумрудов, или желтизну хризолитов предпочитают. Чтоб заодно уж от пожаров и наводнений державу уберечь. Да и дружба, правителю, ни с какого боку лишней не будет.
А не логичней ли предположить, что данное колечко всего лишь аварийный маячок? Как там? 'Ты катись, катись колечко на весеннее крылечко, в летние сени, в теремок…' Логично? А почему нет? Симаргла я в прошлый раз как вызвал? Сунул камешек в костер и усе!..
Сказано-сделано. Рука сама потянулась к огню.
Пламя вежливо облизало перстень, но никаких оргвыводов для себя не сделало. Перстень — тоже. Небеса не загремели, земля не затряслась, Сивка-Бурка не явился. Либо я еще не все понял, либо у перстня тугой спуск. А то и совсем другой предохранитель… Зато враждебности он ко мне не таит, это уж точно. Иначе костер бы дал знать. Ладно, будем думать. А пока, сунем его за пояс. Туда, где огне-камень уже примял местечко. Тем более что по Уставу перстни на пальцах носить военнослужащим не полагается. Даже обручальные…
Глава двадцать пятая
Спустя сутки трава поднялась, выпрямилась и даже самый пристальный взгляд едва ли смог бы что- то обнаружить, если не знаешь: где и что искать. Но передо мной и Свистом эта проблема не стояла. Мы точно знали: где, чего и скока. Поэтому, все значительно упрощалось, если б не туман. Предрассветная мгла сама по себе не способствует розыскным мероприятиям, ну а о влажной и плотной, как молоко пелене серпанков* (*укр., особо плотные утренние туманы, характерные для августа), вступивших в свои права и зависших аккурат на уровне глаз, даже упоминать не приходится. Помню, как-то в юности, возвращаясь из соседней деревни домой, вот точно в такое же утреннее время я, идя по берегу реки, умудрился проглядеть мост. Из-за чего отмахал еще добрых три километра, пока не вышел на большак.
Одним словом, не зная броду, в туман не суйся. Да и пробираться высокими травами, буквально пропитанными, оседающей на стеблях и листве, влагой, то же самое что перебредать неглубокий водоем. И пары минут не пройдет, как вся одежда от пояса и ниже промокнет насквозь. С той лишь разницей, что летние водоемы приятны 'на ощупь', а от росы — зубы ломит. А значит, снять штаны и двигаться 'налегке', не получится. Очень быстро окоченеешь так, словно в прорубь ухнул. Замерзнуть, ясен пень, не замерзнешь, но на будущее — ревматизм обеспечен с гарантией. И хоть профессия воина не обещает старости, накликать на свою голову, то бишь, нижние конечности всякие болячки, мы со Свистом не стали, а дойдя до терновника, сбили на небольшом пятачке ножнами росу, чуть в сторонке от меченного стадом пути, примяли растительность и уселись, дожидаться полного восхода. Окончательной, так сказать, победы тепла над холодом, дня над ночью, света над тьмой и вообще — всего хорошего над тем, что не очень хорошо по нашему разумению. Потому как человеку нравиться только то, что отвечает его пожеланиям или востребовано на данном отрезке бытия.
И, что самое пакостное, сколько человеков — столько и мнений. Пардон, это я еще обо всех иных видах прямоходящих запамятовал. О чем, кое-кто, еще не видимый, но вполне отчетливо слышимый, тут же поторопился мне напомнить. И слышал его не только я.
Свист чуть приподнялся, повернулся лицом по направлению Выселок и зажмурился. Потом, чуть растерянно пробормотал.
— Девка, что ли?
Поскольку справочное бюро в такую рань наверняка еще спало, я лишь кивнул и с умным видом пожал плечами. Предоставив рейнджеру самому выбирать наиболее подходящий вариант ответа из набора: да, похоже, и — какая разница?..
Разницы и в самом деле никакой. Даже я отчетливо слышал шаги одного человека. Идет неторопливо, значит — не убегает и не за помощью. Мало ли, какая у кого в деревне надобность образовалась? К примеру, к пастухам или стаду.
Ничего не видящая из-за низко стелящегося тумана, Милка выскочила на нас так неожиданно для себя, что от испугу даже поскользнулась и вполне могла упасть, если б Свист не подсуетился. Слабо трепыхнувшись в его руках и увидев меня, девушка только охнула. А после прибавила с укоризной.
— Так и заикой можно стать.
— Под ноги, красавица, глядеть надо, — засмеялся Свист, прижимая девушку чуть крепче необходимого. — А то, как наступила бы кому-то из нас, ненароком, на нечто важное в хозяйстве…
Эта Милка, по сравнению с валькирией, какой я ее запомнил, была куда скромнее и женственнее. Начиная от более приличествующей девушке одежды и до махровой хризантемы в забранных под широкую тесьму волосах. Под моим пристальным взглядом курносая пигалица засмущалась, потупилась и решительно высвободилась из объятий рейнджера.
— Чего вы?
Трудно быть богом и оставаться при этом человеком. Вынужденным все время напоминать себе, что эти люди не знают даже малой части того, что мне ведомо. А в частности — вот это прелестное создание, даже не подозревает, что в ином варианте жизни была очень не прочь стать моей второй женой. И в том, что я не успел воспользоваться ее настойчивостью, а ограничился одними визуальными наблюдениями, нет ни моей, ни тем более — ее заслуги. О чем, если откровенно, я сейчас весьма сожалею. М-да, знал бы прикуп, жил бы в Сочи…
— А ты чего? — брякнул я, отгоняя видение прошлого и глотая слюни. Учись, студент, одна фраза, а сразу видно человека образованного и хорошо воспитанного.
— Меня Ярополк Титыч послал, — девушка оправила на груди платье, пришедшее усилиями Свиста в легкий беспорядок, и перевязала поясок. — Вам навстречу…
Все фривольное настроение улетучилось мгновенно. Староста Выселок не из тех, кто суетится по пустякам. И уж всяко, не стал бы посылать девчонку в лес, ночью, одну — без веской на то причины.
— Что случилось? Гоблины вернулись?
— Нет, — мотнула головой Милка. — Гоблины не возвращались…
— Орки?! — воскликнул Свист.
Блин, неужели мы так лопухнулись, неверно оценив количество и намеренья степняков?
