своего появления сильно напоминая наполовину вкопанные вокруг тренировочной площадки автомобильные шины.
— Стрелять в это жиле бесполезно. Его даже фугасом не сразу проймешь. Может, все-таки делаем ноги? С его-то скоростью передвижения. Отойдем на безопасное расстояние и еще разок подумаем: с которого боку к этому пудингу подступиться?
Откатом от схлынувшего ужаса стала легкая эйфория. Судя по манере изложения мыслей, хорошенько торкнувшая и Николая.
— Не факт, что оно не может двигаться быстрее, — возразил я. — Просто не торопится. Наверняка привыкло, что его жертвы в бессознательном состоянии валяются.
— Или так скручены ужасом, что ничего не соображают, — кивнул Швед. — Вполне. Значит, пока мы не двигаемся, оно тоже атаковать не будет. А если медленно? Нам бы хоть какое укрытие. Иначе, боюсь, от 'эфки' нам не меньше 'осьминога' прилетит. Я бросаю далеко, ты знаешь, но не столько же… Или ты призовешь еще кого на помощь?
'Призовешь… Бросаю…'
Я зажмурился и попытался сосредоточиться, чувствуя, что в этих двух словах скрыт более важный смысл.
'Призовешь… бросишь…'
Я вертел их, словно два последние пазла, которые никак не удается совместить с общей картинкой. Но именно они смогут придать ей завершенность и смысл.
— Эх, огнемет бы сюда… — с ностальгической ноткой пробормотал Швед. — Мигом бы отбили охоту щупальца тянуть, куда не следует.
'Огнемет? Ну, конечно же, огнемет!'
Картинке не хватало трех пазлов! Зато теперь все стало предельно ясно. И хоть операция предстояла не из разряда 'взять с полки пирожок', но вполне осуществимая.
* * *
Я еще раз осмотрел поле предстоящего сражения. Так сказать, борни и рати.
'Сдавайтесь, русские, нас орда! А нас рать!'
Ну, на… или не на… это еще поглядеть, но что лапки вверх поднимать не собираемся, это точно.
— Швед, ты точно сможешь добросить отсюда гранату? На глазок до туши метров сорок будет. А мне надо не только добросить, но и попасть. В самое рыло…
— Попасть, я попаду… Даже не сомневайся, — уверенно ответил Николай. — Как я понял, к моим умениям и возможностям еще часть силы Твердилыча прибавилась. А он, судя по воспоминаниям, паренек крепкий был. Так что — и доброшу, и попаду. Но толку? Я же и сам, сразу предложил. Ранить мы его сможем, но убить?..
— Смотря, что в корзину забросить… — ухмыльнулся я, вытаскивая из пояса перстень Симаргла. — Знаешь что это?
Швед только хмыкнул. В принципе, глупый вопрос, если по форме.
— Это кольцо призыва… — и видя, что выражение лица Николая не изменилось, продолжил объяснять, упуская исторические ссылки. — Короче, я одеваю его на палец, и оно активируется. То есть — призывает огненного пса. Одно из обличий знакомого тебе Симаргла.
— От такой крутой? Судя по тому, как этот комендант всемирной общаги свалил, когда эльфы стрелять начали, я бы на это не стал спорить.
— Дослушай, — прервал я нетерпеливо его болтовню. Хоть щупальцам оставалось ползти еще изрядно, но все равно счет уже пошел на минуты. — Как только я активирую кольцо, мы примотаем его к гранате, и ты вбросишь этот подарок монстру в глотку. Как считаешь, каракатице сильно понравится, если внутри нее материализуется огненное создание?
— Думаю, что не очень… А ты уверен, что…
— Николай, я не страховая компания. Может, не сработает, может, ты не добросишь? У тебя есть идея лучше? Излагай…
— А граната зачем? Для надежности? Или чтоб место внутри сделать?
— Для весу. Одно колечко ты так точно и далеко не метнешь… А камней, как ты видишь: вокруг нет. Или ты парочку булыжников при себе носишь?
— Угу, — кивнул Швед. — Не, булыжников не ношу, зато иметься кое-что другое.
Он пошарил в вещмешке и вытащил оттуда небольшую пластмассовую коробочку, в каких продавали зубной порошок.
Порой мне казалось, что вещмешок Шведира имеет свойство волшебной котомки — бездонный и невесомый.
— Что это?
— Канифоль, припой…
— И зачем он тебе?
— Так в том и вся суть, что незачем. Думаю, в ближайшее время паяльник я вряд ли найду куда включить. А весит — грамм триста. Не граната, но и не колечко. Доброшу. Но главное: все проще и быстрее. Я открываю коробочку, ты включаешь перстень, кладешь его сюда. Я закрываю и бросаю. Секундное дело.
— Отлично!
Если честно, то больше всего я опасался, что Симаргл заявится раньше, чем мы примотаем кольцо к гранате. А его самого, нам уже не добросить никак не удастся. Даже если б Симаргл, вдруг, согласился на это… Впрочем, раздумывать времени все равно больше не было, щупальцам оставалось преодолеть последние метры.
Утверждают, что бог приглядывает за дураками и пьяницами. Не знаю, кто из нас, а может, и оба сразу соответствовали этим критериям, — но Николай попал. Точнехонько в ротовое отверстие осьминожке. А потом мы дружно развернулись и кинулись наутек. Как раз вовремя. Потому что уже в следующий миг, хоть и болотистая, но вполне устойчивая, почва стала походить на батут.
С десяток шагов мне еще как-то удавалось сохранять равновесие, но потом амплитуды не совпали, и я улетел вперед, подброшенный, как резиновый мячик. Прямо в объятия не совсем вовремя возникшего на моем пути дерева. Хотя, если выбирать между шишкой на лбу и купанием в болотной жиже, то еще неизвестно: что лучше. Помниться у Пирса Энтони был роман, где главному герою судьба помогала избегать больших проблем, создавая в виде помех — проблемы не столь катастрофические. К примеру, чтоб его не убил свалившийся на голову кирпич при выходе из дома, судьба делала так, что бедняга ломал ногу в прихожей…
Чуток опомнившись от взаимодействия коры ствола и лба, я разомкнул объятия, позволив закону гравитации стащить меня вниз. Рядом, с кряхтением, сопением и прочими звуками, издаваемыми несвоевременно разбуженным медведем, вылезал из кустов Николай. Отличаясь от хозяина тайги только неизменным вещмешком, ну и — обширным изложением непечатных мыслей по поводу размножения кракена. Видимо, в горячке Швед забыл, что тот никак не может проделать предложенных ему прапорщиком манипуляций, в силу того, что не принадлежит к млекопитающим, а к головоногим моллюскам…
Пардон, принадлежал. На всем обозримом пространстве ничего, напоминающего чудище, не наблюдалось. То есть — совсем ничего. Даже болото успело испариться. Превратившись в ровную поляну, укрытую растрескавшимся илом, словно мозаикой из тротуарной плитки.
— Получилось?
Давно подмечено, что люди в экстремальных условиях часто говорят раньше, чем начинают думать. А вроде бы считается, что скорость звука, гораздо ниже скорости мысли? Ну, и получают в ответ не менее продуманный и столь же интеллектуальный текст.
— Что?
* * *
