харкают кровью.
Лейтенант решительно стучит в фанерное окно. Оно со скрипом отворяется, высовывается заспанная рожа сержанта:- Чего надо? — без малейшего уважения, спрашивает он. Лейтенант, багровеет, но своё 'фе', всё, же не говорит.
— Примите арестанта!
— Основание? — нагло спрашивает сержант.
— Что?! — взрывается офицер, но, стискивает зубы, выплёвывает, — разгуливал по гарнизону не в потребном виде.
— В 'гостинице' мест нет, — издевается сержант и закрывает перед его носом окно.
Смотрю со стороны, от души потешаюсь. Офицер видит это, кровь отливает от лица, белеет от злости, его патрульные отводят взгляды, чтоб тот не заметил насмешек.
Идём к ближайшему магазину, он покупает две бутылки водки, вновь тащит к гауптвахте, стучится.
— Что надо? — в окошке вновь появляется сонная рожа.
Лейтенант суёт водку, сержант оживляется, принимает товар, гостеприимно распахивает дверь:- Заводи!
Под суровым взглядом тучного прапорщика, сдаю ремень, документы и меня пихают в сырую, холодную камеру. Там уже сидит арестант, короткие волосы всклокочены, весь какой-то чёрный, взгляд затравленный.
— Привет, — присаживаюсь рядом.
— Здорово, — нехотя произносит тот.
— С какой части? — чтоб начать разговор, спрашиваю его.
— Рота Обороны, — хмурится сокамерник.
— Вас же не сажают? — удивляюсь я.
— Чушь, всех сажают, — кривится он. — В лоб прапору дал, довыдёргивался.
— Не хило.
— Ага, чуть в дисбат не угодил.
— Как здесь? — ёжусь я.
— Увидишь, — усмехается сокамерник.
На этом разговор иссякает. Молчим, ждём событий. Всё тихо. Наверное, служба разливает водку, пока не до нас.
Спустя час, железная дверь скрипит. Входит прапорщик, с моим поясом и документами, протягивает. Не могу понять, в чём дело.
— Свободен, боец. Тебя ждёт начальник Особого отдела.
Радость всколыхнула сердце, быстро одеваюсь:- Удачи! — желаю своему сокамернику. Он смотрит на меня с удивлением:- Тебе того же.
Как хорошо на свободе! Вроде как, не испытал всей прелести гауптвахты, но ощущение получил незабываемые.
В Особом отделе меня уже ждут. Иду к кабинету начальника. Останавливаюсь, доносится голос полковника:- Ты, что, не видел в увольнительном маршрут следования?
Кто-то, что-то блеет в ответ. Стучусь.
— Заходи!
— Товарищ полковник,…- бодро начинаю. Он перебивает меня:- Задерживаешься, лейтенант Стрельников!
Глава 7
— Сфотографируешься в военной форме, возьмёшь у этого, вроде комплекции одной, — лейтенант вздыхает с облегчением, понял, гроза миновала. Фотографии принесёшь прямо сюда, пусть сделают в первую очередь, скажешь, я попросил. На твоё имя есть место в общежитии. Хочу временно назначить тебя заместителем командира роты, отзывается о тебе с положительной стороны, к тому же — вакансия. Всё, можете идти.
— Есть! — крикнули мы хором. Только разворачиваться.
— Забыл сказать, — тормозит меня полковник, — мы попросили рассмотреть твой диплом. Оценили. Решили сделать для тебя исключение. Приняли без твоего присутствия, вот, возьми диплом об окончании института. Теперь ты полноправный инженер-механик.
Теряю дар речи, едва слезу не прошибает, смотрю влюблёнными глазами на усмехающегося полковника.
— Спасибо, товарищ подполковник, даже не знаю, как благодарить.
— Отблагодаришь ещё, — прищуривает глаза начальник Особого отдела. Мне показалось, под верхней губой, блеснул клык. Встряхиваю головой. Наваждение, какое-то!
Одуревший и очумевший, выхожу из мрачного здания. Мой напарник, мокрый как мышь, смотрит на меня, вытянув шею, словно на экзотику. Ещё чуть-чуть, и его шея свинтится.
— Кирилл, — протягиваю ему руку.
— Стас, — шлёпнул вспотевшей ладонью. — Ну, ты даёшь! — непонятно чему восхитился он.
— Это ты даёшь, — насмешливо фыркаю я, — зачем за водку меня продал?
— Извини, во всём бабы виноваты.
— О, как?
— Доведут человека, до расплавленного состояния, вот срываешься.
— Лучше, отожмись, пару сотен раз, — советую ему.
— В следующий раз так и сделаю, — вздыхает Стас.
Под вечер уже обладаю офицерским удостоверением. В ателье сняли мерку, пока, хожу в солдатской форме. Стас перезнакомил меня со своими друзьями, такими же молодыми лейтенантами. Нет, вру, один старший лейтенант, всё же есть. Но, он очень гордый, курит в одиночестве на узком балконе, аккуратно стряхивая пепел, чтоб тот не попадал на бельё, висящее снизу. Хотя, вроде, не очень получается. Но, не это важно, главное желание.
Как обычно, наволокли спиртного, перезнакомили с весёлыми женщинами. Они почему-то почти все, липнут ко мне, наверное, нравится моя растопыренная солдатская форма.
В гранёном стакане топят мои звёздочки, с трудом пью, едва не проглатываю, но, цепляю зубами. Донельзя довольный, скалю зубы. Вокруг, одобрительные вопли.
Что-то, ни разу так не пил, не узнаю себя, наверное, прорвало. Всё, что накопилось, вырывается наружу. В итоге, под одобрительные вопли, исполняю боевой танец индейцев Сиу. Женщины виснут на шее, кому-то из мужчин это не нравится, пытаются дать мне в морду, но, я отмахнулся и, на этом инцидент исчерпан. Затем, горланим песни. Приходят возмущённые соседи, но, и они вязнут в нашей компании. Неужели, всё это, сотворил я?
Глубокой ночью, со Стасом, провожаю хохочущих девиц. На улице хорошо, светят звёзды, разгорячённые лица обдувает студёный ветерок. Уже осень, впору идти снегу, но, в этом году как-то всё задержалось.
Незаметно Стас исчезает с одной из дам, другая, вспоминает, что у неё строгий муж, я остаюсь один.
По привычке бреду в свою казарму. Вваливаюсь в роту, лицо делаю невероятно серьёзным, пытаюсь незаметно пробраться к своей койке. Нос к носу втыкаюсь в сержанта Селехова, у того округляются глаза, делаю ему пальцами козу, падаю на кровать. Хорошо! Только, кто же меня пинает? Пару раз дрыгнул ногами, не помогает. Куда меня тащат? Сквозь сон слышу, голос Мурсал Асваровича и меня накрывают, чем-то тёплым.
Снятся кошмары: оборотни, скалящие зубы, некто большой, взмахивает чёрными крыльями, неожиданно возникает встревоженное лицо Стелы, она пытается о чём-то предупредить. На смену ей,
