в полинялом шатре. И росла я до юности, как шиповник лесной, все тропинки звериные исходила босой. Вихри-ветры цыганские воспитали меня и погнали далёконько, ведь просторна земля. Дождь мне слезы сцеловывал, солнце грело и жгло. Дикой птицей пугливою становлюсь на крыло. Помнит чуткое сердце страсть неведомых стран, лепет смуглых младенцев, песни старых цыган. В изголовьи моем месяц, князь молодой, стелет серый туман невесомой парчой. От цыганских костров загорелся рассвет, я узнала тогда, что прекраснее нет — собирать черны ягоды, как цыганские слезы, и в светлице под соснами слушать летние грозы. В Воскресение Божье видеть отсвет зарниц, слушать шепот полыни, песнопения птиц. Напоить в черной речке утомленных коней, когда солнце под вечер сонных маков красней. И летучие звезды в ночь в подол собирать, и на зореньке поздней смуглый лик целовать. А в небесах лебедушка с птенцами[8]. А в небесах скрипит Цыганская кибитка,[9] готовая давно к кочевьям новым, запряжена крылатыми конями. И месяц-князь, божок индийских предков, глядит в шатер сквозь частые прорехи, зажег ночник для смуглой госпожи — цыганки, пеленающей ребенка. Свои дивные песни лес поет для меня, ворожбиной печалью отзовется река. И поймут мое сердце только лес и вода……Всё, о чем я пою, талым снегом ушло, но в тех давних забытых кочевьях юность осталась моя, сердце я там потеряла.
СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ
(с древнерусского)
СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ,ИГОРЯ, СЫНА СВЯТОСЛАВОВА,ВНУКА ОЛЕГОВА Не пора ли нам, братья начать старыми словами печальную повесть о походе Игореве, Игоря Святославича? Начинаться же песне правдивой по сказаниям сего времени, а не по замыслу Боянову. Боян вещий, песни свои слагая, прядал резвой белкою по древу, мчался серым волком по земле, сизым орлом в поднебесьи, припоминая, как молвил, первых времен усобицы. Тогда пускал он десять соколов на стаю лебединую; которую лебедь настигнет, та первой песнь воспевала — старому Ярославу, храброму Мстиславу, зарезавшему Редедю пред полками касожскими, прекрасному Роману Святославичу. Боян, братья, не десять соколов на лебяжью стаю натравливал — вещие персты возлагал на живые струны певучие,
