С той же Каялы Святополк повел отца своего меж венгерскими иноходцами ко святой Софии к Киеву. Тогда, при Олеге Гориславиче, разрывали землю Русскую усобицы, погибала жизнь Даждьбогова внука; княжьи крамолы обрывали век людской. Тогда по земле Русской редко перекликались пахари, а всё больше граяли вороны, мертвых деля меж собою, да галки свою речь говорили, готовясь лететь на добычу. ''''''''''''''''''' То было в те рати, в былые походы, а такой великой брани не слыхано! С зорьки ранней до вечера, с вечера до света летят стрелы каленые, громыхают сабли о шлемы, трещат копья булатные в поле незнаемом, среди земли Половецкой. Черна земля под копытами костьми была засеяна, горячей кровью полита — скорбь полынью взошла по Русской земле. ''''''''''''''''''' Что мне шумит, что мне звенит далече рано пред зорями? Игорь вспять повернул полки: жаль ему любимого брата Всеволода. Бились они день, бились другой; к полудню третьего дня пали знамена Игоревы. Тут разлучились братья на берегу быстрой Каялы, тут кровавого вина недостало; тут пир окончили храбрые русичи: сватов напоив допьяна, сами полегли за землю Русскую. Никнут травы от жалости, деревья в плаче к земле приклоняются. ''''''''''''''''''' Уже, братья, невеселая пора настала, уже пустошь воинство прикрыла. Встала обида в войсках Даждьбогова внука, вступила девой на землю Троянову, всплеснула крылами лебяжьими на синем море у Дона; всплеснула, потопила времена добрые. Борьба княжья с погаными прекратилась, ибо стал прекословить брат брату: 'Се мое, а то мое же'. И начали князья про малое говорить 'То великое', и так сами на себя крамолу ковали. А поганые со всех сторон пошли с победами на землю Русскую. '''''''''''''''' О, далече залетел сокол, птиц бия, — к морю! А Игорева храброго полка не воскресить. По ним затужила Карна, и Желя пошла по Русской земле, разомкнув огонь в погребальном роге. Жены русские заплакали, стеная: 'Теперь нам своих любимых ни мыслию помыслить, ни оком увидеть, ни словечка их не услыхать, а злата да серебра век не увидать'. '''''''''''''' И застонал, братья, Киев от скорби, а Чернигов от злых напастей. Тоска разлилась по Русской земле; печаль многоводная течет средь земли Русской. А князья сами на себя крамолу выковали, а поганые сами, победами нарыскивая на Русскую землю, взимая дань по белке от двора. '''''''''''''''' Ибо те оба храбрые Святославича — Игорь и Всеволод — раздором пробудили коварство вражие, что усыпил было отец их — Святослав грозный великий киевский — грозою: потоптал своими полками сильными и мечами булатными, наступил на землю Половецкую, сравнял холмы и овраги, взбаламутил реки и озера, иссушил потоки и болота. А поганого хана Кобяка из лукоморья, от железных великих полков половецких, вихрем исторг; и упал Кобяк во граде Киеве, в гриднице Святославовой. Тут немцы и венецианцы, тут греки и морава поют хвалу Святославу,
