защищая флагмана. Черт, это даже просто неприятно. Нам утерли нос. Показали, как работают настоящие профессионалы. На то, чтобы принять решение, а решение здесь одно — погибнуть, исполняя долг, — «томми» потребовалось несколько секунд. Командир просто отдал приказ: «Самый полный вперед!» Ройтер попытался представить, как английский капитан это делает. По динамике хода было видно, что он не колебался.
— Вы видели? — прошептал он. Карлевитц прильнул к перископу. Он бы, наверное, поступил точно так же. Но в эту секунду героем был английский капитан. Рука Ройтера непроизвольно потянулась к фуражке. То же самое сделал было и вахтенный, но на полпути взглянул на командира. Командир кивнул.
— Будем же достойны наших врагов! — выпалил Ройтер. — Вечная память героям…
Событие с эсминцем настолько потрясло экипаж, что про две другие торпеды просто забыли. А ведь они ушли одновременно и уже должны были достигнуть борта линкора. Но нет… Секундомер так же остервенело тикал в руках командира БЧ, но никаких звуков, напоминающих взрыв, не последовало. Зато завизжали, как бешеные осы, винты эсминцев. Тоскливо зазвенел колокольчик «асдика». Началась охота. Настоящая охота на волка. Только вместо красных флажков — каменные стены фьорда. Ройтер принял парадоксальное решение. Вместо того чтобы разворачиваться и уходить на глубокую воду, он пошел на сближение с эсминцами, пересекая курс «Уорспайта». Строго по прямой под 90 градусов. Слева по борту — те самые рифы. Справа — эсминцы. Прямо — стена. Самый малый ход, перископ втянули. И шаг за шагом на мягких лапах пройти под днищем у «томми». К слову сказать, один сразу же выбыл из игры, пытаясь собрать спасшихся, если кто остался, их героических товарищей. Но два других начали мстить. Все старались не дышать, когда «бешеная оса» пролетала над головой. Плюх-плюх-плюх! Раздалось справа. Плюх-плюх-плюх! Откликнулось слева. Это первая порция. Пока еще наугад. И первая серия разрывов. Это пристрелочная. Она не причинила лодке никакого вреда. «Бах!» Звук, как удар гигантской мухобойки. Свет гаснет, звон битого стекла. А это уже близко!
«Осмотреться в отсеках!» — Ройтер знал, что это когда-нибудь обязательно произойдет. А раз так, то нужно быть готовым. Сколько раз они отрабатывали учебные бомбежки — и не сосчитать. Течь в носовом, течь в кормовом, пожар в центральном…
— Течь в дизельном! — Ну вот, началось. Аварийная команда уже прыгает в люк. Акерман хороший моторист — должен справиться. Рулевому Декеру сейчас самое главное не дать лодке «выпрыгнуть» на поверхность. Если над гладью фьорда покажется рубка — можно смело заказывать отпевание. Но, видимо, это была случайность. Больше таких близких разрывов не последовало. Хлюпанье ушло на северо-запад. Разрывы тоже. И больше не возвращались. Лодка пролежала на грунте до тех пор, пока акустик не перестал слышать цели. Они долго кружили по фьорду, но лезть на рифы боялись. Тем более что начался отлив. «Уорспайт» дал еще несколько залпов и на заднем ходу стал выбираться из фьорда. Может быть, решил не рисковать, не соваться дальше во фьорд, в котором был потерян корабль эскорта. А может, просто выпустил все снаряды.
Ройтер смотрел, как стекают по бимсам капли. В дизельном устраняли последствие течи. Сегодня он записал на свой счет еще около полутора тысяч тонн. Но линкор не потоплен. Линкор выполнил боевую задачу и спокойно отступил.
— Карлевитц, что вы говорили о гидростате? — вдруг вспомнил Ройтер разговор незадолго до выхода в море. Еврей тогда провел анализ атаки на поляков и утверждал, что в ту рождественскую ночь имел место отказ торпеды. «По всем данным курсы „свиньи“ и польского судна должны были пересечься. Пусть не под тем углом, но был бы удар… А так… мне кажется, что имел место отказ гидростата». Да, если проанализировать сегодняшнюю атаку — получалась та же петрушка… Только угол в этот раз был идеальным. Стало быть, торпеды прошли ниже. Ниже заданной глубины.
— Подряд три отказа? Это уже не похоже на случайность. Это похоже на саботаж. Но торпеда, попавшая в эсминец, взорвалась как положено. Что в ней было такого, что отличало ее от всех остальных?
— Да вроде ничего… Глубина три метра, ударный взрыватель.
— Герр командир, позвольте обратиться, — начал Унтерхорст смущенно. За-ме-ча-тельное начало! Смущение такого человека, как Унтерхорст… — Торпеда, попавшая в эсминец, отличалась от других…
— ???
Причина оказалась очень удивительной. Перед походом торпедная часть получила двух новых матросов.
Обербоцман Зандер, обладая своеобразным чувством юмора, поручил молодым смазать торпеды вазелином. (Такая нехитрая издевательская символика, понимаете.) Матросы оказались тоже большими шутниками и, когда мимо проходил 2-й вахтенный, погруженный в свои мысли о гидростатах, и велел проверить герметичность, раз уж они затеяли приборку, расценили его приказ тоже как подобную же шутку и нацепили на гидростат латексную кишку, символизирующую презерватив. В походе разбирать торпеды категорически запрещалось и снимать «противозачаточное средство» не стали. Да торпедисты особо и не распространялись на эту тему. Данная операция, совершенно идиотская в обычных условиях, неожиданно пошла на пользу. Латекс загерметизировал корпус устройства, что и оказалось в результате роковым для эсминца.
Ройтер немедленно приказал выгрузить «хрюшек» и разобрать гидростаты. Оба оказались негерметичными. Похоже, Зандер таким способом сделал заявку на железный крест… и на пять суток ареста. Получается, капитан эсминца — человек железной воли и высокой чести — погиб потому, что на другом берегу моря боцман Зандер тупо пошутил. Вот тебе и судьба. Это просто какая-то гримаса Господа.
1. В зоне «О» и севернее ее всем подводным лодкам держать приготовленными к выстрелу три торпеды с установкой взрывателя на ударное действие и одну торпеду с установкой взрывателя на магнитное действие.
2. Производить стрельбу по кораблям только торпедами с установкой взрывателя на ударное действие. Установку глубины хода торпеды производить на два метра меньше осадки корабля.
3. По эскадренным миноносцам производить стрельбу обязательно двухторпедным залпом. Первой выпускать торпеду с установкой взрывателя на ударное действие и глубиной хода три метра, затем — торпеду с магнитным взрывателем с установкой глубины хода на один метр больше осадки корабля. Интервал между выстрелами восемь секунд.
Господь, или кто там вместо него, продолжал гримасничать. 15 апреля «Уорспайт» атаковал Прин с дистанции 900 метров. Из трех торпед, выпущенных им, сработала только одна в конце пробега, чем привлекла внимание эсминцев. А в тот день были еще неприятности. Пришло радио от Шульца:[32] «Атакован „Свордфишем“. Кто может — окажите помощь! 68.29.С 17.30.В». Ройтер всплыл и двинулся на полном ходу в указанные координаты. Если «Свордфиш» атаковал Шульца, кто помешает ему атаковать Ройтера? А срочно погружаться очень не хочется. Течь устранили, но один неловкий поворот — и можно пропороть прочный корпус. Против напастей с неба на лодке имелось секретное оружие — Вольф Деген. Его-то и отправили за пулемет.
Шульц со своими ребятами каким-то чудом еще держались на плаву в ледяной воде. Лодка с дифферентом на нос пошла ко дну, унеся с собой пятерых. В такой воде полчаса — это максимум, на что способен человек. С лодки Ройтера бросили все канаты, какие у них были. Люди забирались на спасительную палубу.
— Я транспортирую вас на берег, — сказал Ройтер. — Вы что-то знаете про положение в Нарвике?
— Боюсь, никто ничего не знает, — угрюмо ответил Шульц. — Мы уже потеряли два эсминца. Если опять подойдет «Уорспайт» — ребятам придется совсем туго.
— «Уорспайт» мы вроде шуганули, но у меня кончились торпеды. Две «хрюшки», которые у меня остались, оказались непригодны — нарушение герметичности гидростата…
