Шульц попытался что-то сказать, но в этот момент рев авиационного двигателя, выходящего из пике, заставил их обоих вздрогнуть. На лодку из дымчатых облаков пикировал «рыба-меч». Может даже, и та самая, что потопила U-64.
— Открыть огонь по воздушной цели! — крикнул Ройтер, прыгая за ограждение рубки — по палубе зацокали пули. Это был не более чем рефлекс. Рубка хоть и была из железа, но серьезно защитить от 7,7 мм «Виккерса» не могла. Дегену не надо было приказывать дважды, но он выждал, когда самолет покажет брюхо, и дал длинную очередь. Следующие мгновения все, кто был на мостике, были ослеплены и облиты огромной волной — стеной воды. В каких-то двух десятках метров упала бомба — с полтонны весом. Отплевавшись и протерев глаза, Ройтер посмотрел вслед самолету. За ним тянулся длинный черный шлейф. Биплан подпрыгивал в воздухе, идя как по затухающей синусоиде. Ниже, ниже, ниже… Вот он черпанул воду шасси и закувыркался по поверхности.
— Сбит! — Смятение, вызванное «цунами», а часть спасенных этой волной была смыта обратно в воду, сменилось всеобщим ликованием. На палубе малюсенькой U-IIB находилось полтора полных комплекта.
«Рыба одна не ходит», — говорят рыбаки. «Свордфиши» тоже в одиночку не летают. Получаса не прошло, как из облаков вырулил еще один…
В штабе подводного флота монотонно долбит пишущая машинка. Время от времени оживает телеграфный аппарат, прерывая столь же монотонную речь докладчика.
— Наши потери — шесть подводных лодок: одна — типа IXB, одна — IIA, две — VIIB и две — IIB. Из них U-22 пропала без вести — вероятно, подорвалась на мине. U-50 подорвалась на мине. Весь экипаж погиб. Гёслер U-49 — потерял одного члена экипажа. Ройтер уничтожил английский эсминец и самолет. В то время, когда Ройтер оказывал помощь Шульцу, лодка подверглась атаке с воздуха и потеряна.
— А что с личным составом? — сухо поинтересовался Денниц.
— Из экипажа U-64 спасено 38 человек. В экипаже Ройтера потерь нет…
— А раненые?
— В экипаже Ройтера потерь нет…
Глава 7
КОНВОЙ В АТЛАНТИКЕ
Сильнее всех тот человек, который наиболее одинок.
Вообще-то в должности командира подлодки есть немало хорошего. Например, можно сидеть, даже лежать, свободно вытянув ноги на индивидуальной койке, которая еще и занавеской отгораживается. Такой отсек — только твой. Можно не ходить за кофе на камбуз, а вызвать кока прямо сюда. Ройтер терпеть не мог кофе. Во-первых, от него еще больше хотелось спать, во-вторых, кофе оставлял пренеприятнейший кислый привкус, от которого избавляла только холодная пресная вода. В таком случае было лучше пить воду. Напиток, который сейчас пил Хельмут, мало напоминал кофе. Скорее это был чистый цикорий. Может быть, именно поэтому лейтенант пил его с удовольствием, маленькими глотками. И вода… какая же вкусная в этот раз вода…
— Господин лейтенант! — ворвался в отсек Унтерхорст. — Обнаружено торговое судно!
— Ну и замечательно, старпом, — нарочито медленно произнес Ройтер — он хотел допить цикорий. — Что вы, собственно, от меня хотите?
Кавалер Железного креста мог в конце концов и покуражиться.
— Какие будут приказания, господин лейтенант?
— Унтерхорст, ну вы же не мальчик, какие могут быть приказания? Естественно — уничтожить судно!
Это был довольно глумливый жест. Держа крошечную чашечку саксонского фарфора двумя пальцами за ручку и оттопырив мизинец, командир продирижировал последние слова «у-ни-что-жить — суд-но!».
Унтерхорст выдохнул «Яволь!» и тотчас скрылся в проеме. То, как начали выполнять приказ, немало удивило командира. Он думал, что старпом, как обычно, скомандует погружение, под водой, чтобы не демаскировать лодку, они сблизятся, и начнется торпедная атака. Вместо этого на мостик зачем-то пробежали два матроса и боцман — было очень хорошо слышно, как топают их ботинки по палубе. Что-то лязгнуло, заскрипело. «Черт! Да что они такое, на самом деле, делают! — возмутился Ройтер. — Не дали кофе допить. Вечно приходится все выполнять самому…» Он уже решительно собирался дать взбучку старпому за неожиданные поступки, как вдруг почти над самой его головой на палубе раздался оглушительный хлопок. Выстрел! Это же выстрел из орудия! Как же он мог забыть такую замечательную вещь! У них теперь на новой «семерке» есть орудие. Но как же так? Старпом стреляет с расстояния в три с лишним тысячи метров? Если судно только что обнаружено, до него должно быть приличное расстояние. А если его обнаружили раньше, то почему не доложили? И Унтерхорст рассчитывает попасть? — что-то мне эти игры не нравятся…
Второй хлопок, показалось, был не столь оглушительным. Но во время стрельбы лучше находиться или в корме, или на мостике.
К моменту, когда Ройтер оказался на верхней палубе, Унтерхорст уже успел выпустить 7 или 8 снарядов. И как выпустить! Судно, находящееся чуть ближе линии горизонта, дымилось, в бинокль можно было разглядеть, как медленно-медленно валится труба, как надстройка тонет в клубах черного дыма и время от времени прорывающихся сквозь него желтых языков пламени. Ветер доносил раскаты очередного взрыва с небольшим опозданием. Унтерхорст отдавал скупые команды, корректируя огонь, казалось, не обращая внимания на то, что Ройтер уже на мостике. Он только многозначительно взглянул на капитана, и взгляд его, казалось, говорил: «Ну как вам, герр лейтенант?» Он был действительно выдающимся артиллеристом. На то, чтобы отправить на дно малый транспорт, ему потребовалось не более 20 снарядов. С такого расстояния! Старпом был явно доволен собой. Он наконец-то произвел впечатление на командира.
Это была выдающаяся победа малой кровью (не потратив ни одной торпеды) и на чужой территории (в непосредственной близости от ирландского берега). Такую победу принято отмечать.
— Маэстро, музыку! — крикнул Ройтер в рубку. Ансельм Функ (ну а как еще могли звать радиста на немецкой лодке!), дабы исполнить приказ командира, быстро и буквально схватил первую попавшуюся пластинку — какое-то итальянское танго.
— Функ! Кто-то из ваших родственников путешествовал на этом пароходе?
