— Поглядите сюда, — сказала она. — Почти пятидесятая часть детей, родившихся в прошлом году, должна умереть двенадцатого ноября. А не одна триста пятидесятая, как следовало бы.
— Но что это означает?
— Понятия не имею. Только Джейсона это по-настоящему тревожило. Он сделал для меня эти копии и просил беречь на случай, если с ним что-нибудь произойдет. — Она всхлипнула. — Можете взять их. Я больше не хочу иметь к этому никакого отношения. — Она распахнула дверцу машины.
— Погодите, у меня есть еще вопросы.
— Я рассказала все, что знаю. Сами разберитесь. Вам за это платят! — Она хлопнула дверцей и скрылась в недрах гаража.
Почему росло количество детей, обреченных умереть 12 ноября? Я ввел в компьютер данные об этой дате, а потом ушел на кухню выпить кофе и поразмыслить. Меня мучила какая-то смутная мысль. Что говорил Боб по поводу эпидемии гриппа? Я вскочил, расплескав кофе по кухонному столику, и бросился к себе в кабинет.
Набрал таблицы среднестатистической смертности. И вдруг у меня по спине поползли ледяные мурашки. Я провел перекрестную корреляцию с экстраполяцией средней продолжительности жизни. Ответ возник на экране, четкий и неумолимый: смертный приговор нам всем. Испытывая ледяной ужас, я понял, что сделали Косник, Чуань и Краусс.
Боб бросил на стол мой последний отчет. Бумаги глухо ударились о стол.
— Не понимаю. Ты утверждаешь, что число новорожденных с датой смерти двенадцатого ноября возрастало с каждым годом. Но что это означает? И при чем тут двенадцатое ноября две тысячи сто двадцать второго года?
Я помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями.
— Выяснилось, что двенадцатое ноября две тысячи сто двадцать второго года станет весьма знаменательной датой в истории человечества. — Я откинулся на спинку стула. — Это день конца света.
Боб криво улыбнулся.
— Билл, ну хватит валять дурака.
— Я абсолютно серьезен. Не знаю, как это произойдет. Ядерная война? Биотерроризм? Столкновение с астероидом? Я знаю только, что двенадцатого ноября, две тысячи сто двадцать второго года все люди на планете умрут.
Боб перестал улыбаться.
— Бред какой-то. С чего ты это взял?
— Из графика дней смерти. Сам подумай. Младенцам, родившимся четыре-пять лет назад, будет сто пять — сто шесть лет, когда наступит две тысячи сто двадцать второй год. Не так уж много из, них дотянет до этого года, но горстка доживет, и эти счастливчики все умрут одновременно двенадцатого ноября две тысячи сто двадцать второго года. Вот что знаменует бугорочек в графике дней смерти. Ну а дети, родившиеся в прошлом году? Им будет только сто два года, когда ракеты или болид обрушатся на наш мир…
Билл недоверчиво молчал, и мне пришлось продолжить:
— Я проверил таблицы смертности: ребенок, который родится сегодня, имеет почти двухпроцентный шанс дожить до ста двух лет. И все, кому выпадет этот шанс, умрут вместе двенадцатого ноября две тысячи сто двадцать второго года. Вот что дает пик на графике дней смерти для прошлого года.
— Я тебе не верю.
— Погоди и поймешь. Сигнал начнет усиливаться с каждым годом. Ребенок, родившийся через десять лет, должен будет дожить всего до девяноста, чтобы увидеть конец света. А на такую продолжительность жизни могут рассчитывать более четверти всего населения Земли. Как вы собираетесь скрыть это, если у четверти новорожденных день смерти двенадцатого ноября?
Боб уставился на мой отчет, потом перевел взгляд на меня, но продолжал молчать. Я встал и нагнулся к нему через стол.
— Совершенно очевидно, что Краусс, Чуань и Косник пришли к такому же выводу, — сказал я.
— И поэтому покончили с собой?
Я посмотрел мимо Боба в окно, где ветер колыхал шелковые травы прерии.
— Мы все заложники судьбы, обреченные умереть в день своей смерти. Но я верю, что сообщение чтарри содержит ключ к освобождению из этой темницы. Косник действительно расшифровал сообщение чтарри и нашел способ избежать предсказанных дней смерти. Но для проверки своей теории ему требовались добровольцы. И потому он уговорил Чуаня и Краусса проделать страшный трюк — проверить, смогут ли они умереть не в день своей смерти. Они знали, что именно поставлено на карту. Быть может, они шли на самопожертвование, чтобы доказать: конца света можно избежать. Или в глубине души верили, что умереть не в предсказанный день смерти невозможно. Этого мы никогда не узнаем. Но их смерть доказывает: Косник оказался прав. Конец, предсказанный сообщениями о днях смерти, не фатален.
Боб покачал головой.
— Ерунда. Косник был статистиком. Так каким образом ему удалось декодировать сообщение чтарри, над которым тщетно бились все наши лингвисты?
— Да потому что Косник догадался, кто такие чтарри и откуда они! «Я есмь вы». «Они суть мы». Нет, Косник не собирался вернуться в ряды фейнменистов, но их идеи подсказали ему отгадку главной тайны чтарри. Они — это мы. Наши потомки из невообразимо далекого будущего, эволюционировавшие до неузнаваемости, настолько отличные от нас, что взаимный контакт невозможен. И самое их существование доказывает: конец света не неизбежен. Мы найдем способ избегать наших дней смерти, если сумеем декодировать их сообщение.
2026 год.
Моим днем смерти было восемнадцатое июля. В этом году, как и в прошлые три года, я провел его, катаясь на яхте по озеру Мичиган. Естественно, подобно всем людям, я теперь понятия не имею, в какой день мне предстоит умереть.
Значит ли это, что конец света все-таки не наступит двенадцатого ноября две тысячи сто двадцать второго года? Не знаю. Это вопрос для ученых и философов. Зато я знаю, что умру в тот или иной день в том или ином году, известные только Богу. И меня это вполне устраивает.
