действия можно квалифицировать как воспрепятствование производству расследования. — Поправив очки, Свириденко неохотно добавила: — Тем более что дело скоро будет передано в суд.
Сергей кивнул. Он и не сомневался.
— Так или иначе благодарю за помощь в поимке преступника. До…
В коридоре раздались раздраженные голоса, потом дверь с грохотом распахнулась и в кабинет ворвался очень сердитый человек. На вид ему было лет шестьдесят. Невысокий, коренастый, мощный, он, несмотря на солидный возраст, двигался легко и энергично. Коротко остриженные, абсолютно седые волосы были воинственно вздыблены, водянисто-голубые глаза смотрели негодующе. Грубоватое лицо выражало крайнюю степень недовольства. Правую бровь и скулу мужчины рассекал широкий кривоватый шрам, начинавшийся с середины лба. Человек был одет в утепленный камуфляжный костюм, на ногах — тяжелые, плотно зашнурованные солдатские ботинки. Два милиционера, маячившие за его спиной, тщетно пытались ухватить пришельца за куртку. Он досадливо отмахнулся и громко протопал к столу следователя, при ходьбе заметно припадая на левую ногу.
Решив, что перед ним то ли разозленный уголовник, то ли просто скандалист, Сергей привстал и приготовился дать отпор. Но Свириденко осталась спокойной, лишь мученически закатила глаза и тяжело вздохнула:
— Кто его впустил?
— Что, Саша, — ничуть не смутившись таким приемом, пробасил седой, — все не веришь? Очевидного не признаешь?
— Николай Григорьевич, мне некогда. Вы шли бы домой, — неожиданно мягко проговорила Свириденко.
— Зна-а-а-ю! — Мужчина погрозил пальцем. — По телевизору видел! Он снова убивает! Они убивают! А вы бумажки пишете да разговоры разговариваете! На кого в этот раз убийства повесите?
Следователь кивнула милиционерам, нерешительно топтавшимся у двери. Те подошли, мягко взяли Николая Григорьевича под локти:
— Пройдемте. Не надо шуметь!
— А, — мужчина резко дернул плечами, освобождаясь, — бесполезно! Ладно, черт с вами. Оставайтесь. Больше ни слова не скажу.
Раздраженно оттолкнув милиционеров, которые даже не ответили на такую грубость, седой похромал к выходу.
Заметив изумленный взгляд Сергея, Александра Михайловна сочла возможным пояснить:
— Бывший сотрудник, Харитонов. Вы его не помните. Это в конце девяностых было. Хороший был опер. Но сошел с ума.
Безумие седого ничуть не трогало Сергея, но на всякий случай он изобразил сочувствие. Однако следующие слова Свириденко сбили с него равнодушие:
— У него убили жену и дочь. Ну, психика и не выдержала. Вообразил, что ищет какое-то сверхъестественное существо, ударился в мистику. В общем, попросили его из органов. Долго он не появлялся, а в последние два месяца зачастил. Наши его жалеют. Вот сегодня опять пропустили. — Александра Михайловна поднялась из-за стола, по-мужски протянула руку: — До свидания, Сергей Владимирович. Надеюсь, вы меня поняли.
Сергей молча пожал сухую горячую ладонь и вышел.
На улице совсем стемнело. Под фонарем, нервно покуривая, топтался Харитонов. Сергей хотел пройти мимо, но его словно кто-то подтолкнул к этому странному человеку.
— Вас подвезти? — спросил он.
— Что? А, нет, я на колесах, — рассеянно ответил мужчина, указывая на стоявшую на противоположной стороне улицы машину.
Это действительно были колеса — огромные, высоченные, как у КамАЗа. Харитонов ездил на тюнингованном внедорожнике «ниссан сафари», из тех, что используются в гонках по пересеченной местности.
Пора было идти, но Сергей почему-то медлил. Дело в том, что не похож был этот человек на сумасшедшего. Хотя бы автомобиль этот… кто даст права шизофренику? Ему хотелось спросить напрямик: «Вы знаете, кто убивает девушек?» Но он медлил, не зная, как отреагирует Харитонов на такой вопрос от незнакомого человека.
— Вампиры, — вдруг произнес тот, словно подслушав его мысли. — Всех убивают вампиры.
Он поднял глаза, и Сергей увидел: взгляд Николая Григорьевича пуст, тосклив и безумен. Захотелось распрощаться и уйти, пока у несчастного не начался новый приступ. Свириденко была права.
— Ты ведь тоже по этому делу? — спросил Харитонов. — Что ж молчишь? Не веришь? Ну молчи. Но если вдруг невмоготу станет… — Он достал из кармана блокнот и ручку, вырвал листок, быстро нацарапал номер телефона. — Звони, в общем.
Хлопнув Сергея на прощание по плечу, Николай Григорьевич не спеша побрел к машине.
Сергей медленно вел субарик по Океанскому проспекту. Не доезжая до автобусной остановки, притормозил, и в машину плюхнулся недовольный Вовка.
— Холодно, — пожаловался друг, зябко дыша на замерзшие ладони.
— Рассказывай, — вместо сочувствия мрачно потребовал Сергей.
— Анализы из лаборатории пришли, — неохотно отозвался Вовка.
— И что там?
— Короче, Серега, дело и правда скоро в суд передадут. Там все ясно. Следы на шее — от клыков животного, предположительно очень крупной собаки — это еще в заключении эксперта было. На коже обнаружены следы собачьей слюны. Так что все логично.
— А кровь? Слитая кровь?
— Ну мало ли зачем бомж это сделал? Он же псих конченный. Весь изолятор заколебал, факофф, своими молитвами. На допросах дурью мается: то убивал он, то не убивал.
— А ты сам как думаешь? — напрямую спросил Сергей.
— Не знаю. Чего ты от меня хочешь, Серега? Были там некоторые странности, в заключении экспертов. — Немного помявшись, Вовка достал из кармана сложенные вчетверо листки. — Черт с тобой, на вот. Откопировал полностью, вместе с результатами анализов — знал, что попросишь.
Сергей подвез друга домой, развернулся и поехал обратно. Он собирался найти убийцу, а для этого — повторить путь следствия с самого начала.
Поставив машину так, чтобы видеть вход в клуб и парковку возле него, Сергей взглянул на часы. Семь тридцать восемь. «Колизей» открывается в девять, времени еще много.
Он развернул бледненькие копии, принялся продираться сквозь нагромождение медицинских и биологических терминов. В крови Алисы эксперты не обнаружили никаких наркотических веществ. Содержание алкоголя было незначительным. На коже и мышечных волокнах обнаружена слюна плотоядного животного. Эксперты сделали осторожную оговорку: «предположительно собаки». Так, а вот и первая странность: говоря попросту, выходило, что в слюне содержится вещество со сложным названием, понижающее свертываемость крови (эксперты упомянули, что подобное, только в меньшей концентрации, имеется в слюне некоторых видов южноамериканских летучих мышей), а также аналог кетамина.
— Кетамин, кетамин… — пробормотал Сергей. — Что-то знакомое…
Он вспомнил, что в бытность свою оперативником как-то выезжал на задержание парня, устроившего резню на дискотеке. Потом выяснилось, что мальчишка сидел на калипсоле — сильном анестетике с галлюциногенным действием. Химическое название — кетамин.
— И что же это получается? — вслух сказал Сергей. — Пес, накачанный наркотой? Пес — летучая мышь?
Вроде бы кетамин применялся в ветеринарии. Но разве станет бомж водить свою собаку по врачам? А уж наличие второго вещества вообще никаким объяснениям не поддавалось. Подумав, Сергей вытянул из кармана телефон:
— Володь, а труп собаки эксперты уже осмотрели? В лабораторию передали?
— Нет еще, — сонно ответил друг, — в общем-то это уже пустая формальность. Все равно убийства на деда повесят. Есть подозреваемый, есть мотив, орудие убийства и вещественное доказательство. Чего еще