— Из лаборатории пришли результаты повторного анализа. Все то же. Кожа человека, кровь — неизвестного науке животного.
— Вов, а если независимых экспертов подключить? Во Владивостоке есть серьезные ученые.
— Как ты это себе, факофф, представляешь? — фыркнул друг. — Такие анализы серьезных денег стоят. Кто их выделит, бюджет, что ли? Да и потом, результаты независимой экспертизы не считаются доказательством в суде, если помнишь.
— Зато будете знать, куда двигаться и какого зверя искать.
— Все равно денег никто не даст, так что и говорить не о чем, — обрубил Вовка.
— А если я договорюсь с генетиками, чтобы сделали экспертизу бесплатно?
— Серега! Ты перестал бы уже лезть в это дело, а? Я все понимаю, но это уже перебор. Как я должен со Свириденко объясняться?
— Скажешь, что это твои знакомые.
Вовка замолчал и сердито сопел в трубку, очевидно, прикидывая, поверит ему следователь или нет. Наконец пробурчал:
— Ладно, договаривайся со своими генетиками. Там посмотрим. — И бросил трубку.
Сергей набрал номер, ради которого и ездил сегодня на работу.
Два года назад в банк обратился за кредитом ученый-генетик. Тридцатилетний доктор наук, устав получать копейки в разваливающемся НИИ, собрал группу молодых амбициозных ученых и врачей и открыл клинику под названием «Доктор Силантьев. Центр здоровья и красоты». Денег у доктора не было, зато имелось умение работать и способность рисковать. Он явился в банк с готовым бизнес-планом, предложил в качестве обеспечения свою квартиру и квартиры персонала. Проверкой его благонадежности занимался Сергей. Кредит Силантьеву все же дали и не ошиблись. У генетика оказалась недюжинная деловая хватка. Он сделал ставку на новомодные течения в медицине. Главным направлением центра было составление индивидуальных диет по геному человека. Еще здесь определяли отцовство, генетическую совместимость супружеских пар, склонность к наследственным заболеваниям. Услуги были дорогими, но пользовались спросом. Постепенно дела клиники пошли в гору. Теперь уже в центре могли себе позволить не только составлять диеты, но и вести научные разработки. Силантьев выплатил кредит и взял новый, на развитие. Приезжая в банк, он не уставал повторять: «Если понадобятся какие-нибудь исследования по нашей части, обращайтесь. Для ваших работников проведем бесплатно».
Вот к нему-то и обратился Сергей. Изложил проблему в общих чертах, не вдаваясь в подробности.
— Пусть привозят материал, — тут же заинтересовался Силантьев. — Сделаю все, что могу. А могу я многое.
Сергей поблагодарил, перезвонил Вовке, сказать, что договорился с экспертом.
— Я тоже со Свириденко перетер, — сообщил друг. — Она покочевряжилась, но согласилась. Сверху слишком давят, сейчас не до политесов.
Сергей продиктовал Вовке телефон Силантьева и посмотрел на часы. Девять. Пора было наведаться на Маяк. Наверняка бомж уже вернулся и устроился на ночлег. Ноябрьская погода не располагает к долгим прогулкам под открытым небом.
Желтый свет фар взрезал ночную темноту и увязал в густой дымке. «Откуда только вылезает? — досадливо думал Сергей. — Вроде бы уже холодно, а все туман…»
Маяк тонул в кисельном облаке, которое не в силах был разогнать даже дувший с моря ветер. Дымка клубилась над водой, выползала на мыс, делая его загадочным и неузнаваемым, скрывая и старый дом и тропинку к нему. В прошлый раз берег казался огромным, уводящим в бесконечность, сейчас почему-то создавалось впечатление закрытого пространства и липкой, опасной тесноты. Сергей вышел из машины, включил фонарик и окунулся в туман.
А вот дом не изменился, как и в прошлый раз, встретил его мусорной вонью, крысиным шуршанием и скрипом половиц. Только собаки не было. Сергей поднялся на второй этаж и прислушался: из комнаты, где жил бомж, раздавался тихий храп. Хозяин был на месте.
Свет фонарика выхватил из темноты кучу тряпья в углу и скрюченного старика. Он сидел с закрытыми глазами, облокотившись на стену и схватившись за живот. На коленях у него лежал какой-то странный поблескивающий клубок. К запахам испражнений и помойки примешивался еще один — протухшего мяса. Сергей подошел ближе, вгляделся: между пальцами бомжа сочилась кровь. То, что издали казалось непонятным клубком, было кишками, вывалившимися из разверстой раны на животе. Нож, которым его изуродовали, лежал тут же.
Бомж с трудом открыл глаза, страдающие, мутные, как у больного животного. Сергей достал мобильник:
— Потерпи, дед. Сейчас «скорую» вызову.
— Не… надо… — едва слышно проговорил старик. — Поздно… мне… Ты слушай… это я… золото у нее взял…
— Кто тебя так? — спросил Сергей, наклоняясь над ним и стараясь не вдыхать тяжелую вонь.
Из беззубого рта вырвался мучительный предсмертный хрип. Собравшись с силами, бомж прошептал:
— Сам я… сам себя… — И, дернувшись, почти беззвучно добавил: — Он пришел за мной… зверь…
Агония была короткой. Спустя несколько секунд старик умер.
В маленькой таверне пахло дешевым прокисшим вином, подтухшей рыбьей требухой и немытыми телами. Как и всегда по вечерам, здесь было людно: обмывали выручку мелкие торговцы, судачили за стаканом усталые ремесленники и слуги из близлежащих домов, отдыхали сдавшие караул стражники. В одном углу тихо сидела компания пропивающих заработанную мелочь нищих, в другом хихикала стайка вышедших на ночной промысел блудниц.
Над очагом жарился свиной окорок. Янтарные капли стекали по подпаленной шкуре, падали в огонь, добавляя к душному воздуху таверны запах горящего жира. Толстый неопрятный хозяин поворачивал вертел, успевая разливать вино для посетителей, но все внимание его было поглощено беседой с Луиджи, который устроился возле стойки, покрытой многолетним слоем грязи.
— Ох-ох, беда за бедой на дом делла Торре рушится, — хитро прищурившись, причитал хозяин. — Или проклял кто?..
— Ну как сказать… — Луиджи, довольный таким вниманием, сделал большой глоток из глиняной кружки, солидно отрыгнул и продолжил: — Что до мадонны Ортензии, так она давно водянкой страдала.
— Говорят, раздуло ее так, что не узнать? — наклонившись к гостю, прошептал хозяин.
— Истинная правда, синьор Горголло, с трудом в гроб поместилась болезная, — кивнул Луиджи.
Хозяин осенил себя крестным знамением:
— А граф делла Торре что? Он, говорят, и сам недужен?
— Так и зашелся в рыданиях наш бедный господин, — простодушно ответствовал Луиджи, — так и залился слезами. Думали, все — уйдет следом за госпожой. Но пока, милостью Божьей, еще жив, хотя и очень слаб.
К стойке подходили все новые гости, жадно вслушивались, желая во всех подробностях знать о чужом горе.
— Все придворные разбежались, все слуги, — жаловался Луиджи. — Только мы с Руджеро не покинули несчастного господина. Все на наших плечах: и дом и больной… целый-то день в заботах… вот нынче новых слуг наняли. Может, полегче станет.
— Ай-ай-ай, — вторил синьор Горголло, — времена нынче худые, неспокойные, всюду беда. А слыхали, в городе убийца завелся: то ли разбойник, то ли зверь дикий…
— Нечисть! — припечатывая монету к стойке, твердо произнес худощавый монах в истрепанной, подпоясанной вервием рясе. — Наказание за грехи!
