Однако пять или шесть боевиков в этот момент уже спускались по пологому склону в деревню, не ожидая от россиян такой дерзости.
— Русские, мать-перемать, — послышалась ругань вперемешку с чеченскими словами.
Первым же выстрелом снайпера на высотке разворотило шею прапорщику Хоревскому, вторым — специалисту по минному делу Диме Жилину. В этот момент огонь был настолько плотный со всех сторон, что, казалось, из этого ада никто живым не выберется. Из пулемета разрубило лейтенанта Зеленко. Марат уже видел нохчей, дрогнувших и попятившихся назад. Через минуту завязался короткий бой — противники расстреливали друг друга с расстояния десяти — двадцати метров. В суматохе Марат вырубил прикладом какого-то араба, боровшегося с раненым в ногу Малышиным.
— Сваливайте на горную дорогу! — приказал Марат оставшимся ребятам. — Через несколько километров начнется спуск. На равнине наши блокпосты. Я попытаюсь задержать духов, и никаких возражений, — добавил Марат подчиненным. В этот момент с горы послышался хлопок — один из раненых — прапорщик Куницин упал замертво.
— Марат, там снайпер! — успел выкрикнуть Малышин, получив ранение в руку.
Марат заметил «духа» и, ничего не говоря, бросился за ним. Извиваясь кошкой, выбирая, куда ступать, Марат за минуту добрался до насиженного снайперского места. Опешивший снайпер несколько раз промахнулся с близкого расстояния, что и предрешило его судьбу. Марат с близкого расстояния расстрелял в упор, высадив в бандита почти весь рожок. Осмотрелся, вокруг гильзы 7,62-мм лежат россыпью, несколько патронов-«красноголовок», бронебойно-зажигательных… Рядом рогатина торчит — видно, снайпер сидел. «Неплохое место «душки» выбрали», — подумал Марат и сунул несколько патронов в карман брезентовой «горки» как вещдок, на всякий случай, — может, по серии на гильзах контрразведчики вычислят источник поступления боеприпасов. Выхватив из рук убитого винтовку и найдя в карманах патроны, Марат начал спешно спускаться вниз. При этом он услышал, как застрочил пулемет Малышина. Раненый и истекающий кровью боец уложил нескольких боевиков, пустившихся вдогонку за спецназовцами.
— Командир, я нарушил приказ, — через силу улыбнулся Малышин. — Я сказал ребятам уходить. И вы уходите.
— Не дури, Малыш, — ответил Марат, вынимая из кармана упаковку обезболивающего. — Тебе еще жить. Будет вертушка. Все будет хорошо.
— Командир, ты знаешь, что со мной сделать, — показал он свою белоснежную улыбку.
— Знаю, потащу тебя, детина ты глупая, не хватало, чтобы ты себя еще, не дай бог, не прикончил — если надо, дотащу прямо до твоей гребаной Сибири. Привезу тебя, отдам невесте и тогда успокоюсь. А сейчас, — Марат достал из кармана аптечку, — вколю тебе промедол — легче станет.
Отдохнув несколько минут и убедившись, что бандиты пока не решились на новый штурм, Марат спокойно установил несколько растяжек, снял с убитых нохчей несколько рожков к АКМ и, придерживая хромающего Малышина, пошел по горной дороге.
Резкий подъем, начинавшийся сразу за высоткой, был очень скалистый и неудобный. Кроме того, нужно было идти против солнца. Впрочем, Малышин, усердно прихрамывая, не сильно обременял Марата, старался идти сам, не наваливаясь на товарища всем своим весом. Так прошел час, когда они встретили радиста Лугова, который сменил Марата.
— Лугов, что со связью? — отдышавшись, спросил Марат.
— Обычная приказала жить, а вот это, — связист показал командиру небольшой прибор, — может нас выручить. Это прибор для спутниковой связи. К нему обычно подключается переносной корректировщик огня или чемоданчик с кнопочкой. У нас этого нет, но это не главное — он передает наши координаты, если, конечно, спутник в порядке.
— Даже если ты, Лугов, не заливаешь, — ответил Марат, — проблема в том, когда они пришлют спасательную группу? Сюда им не добраться, нам нужно идти в деревню. Там, по словам аксакала, живет его брат. Он нам поможет.
— А если там бандиты? — тяжело дыша, спросил Малышин.
— Все может быть, — ответил Марат. — Поэтому идем осторожно.
На этом участке района, примыкавшего к границе с Грузией, давно никаких армейских постов не было. Здесь бандиты сотни раз нарушали границу, беспрепятственно спускаясь с гор. Здесь, по оперативным данным, шли смертоносные караваны с оружием и наркотиками. Любой военный, тем более спецназовец, знал, что гораздо эффективней наносить точечные удары по базам боевиков в Грузии, чем бороться с ними на своей территории, где они могут спрятаться как иголка в сене. Однако командование как будто не понимало этого, бросая в мясорубку молодых необученных пацанов.
До перевала шли молча. В этом походе прошел день, и наступила ночь. Целый день, экономя тепло, стараясь не пить холодную воду, они медленно приближались к цели. Запасы жидкости, что оставались в организме, выжимало обмундирование, броник. Пот ручьями заливал глаза, спины ломило так, что, казалось, уже ни в жизнь не разогнуться. Ставшее насквозь мокрым белье липло к телу, при каждом движении из-под ворота пыхало влажным жаром. Неподъемный автомат оттягивал руки. Хотелось выбросить все вон. Малышин даже с поддержкой не мог дальше идти, поэтому привалы делали через каждые пятнадцать минут…
Утром, когда дорога дошла до почти ровного плато, обильно поросшего сосной, они остановились. От дороги, идущей еще дальше в горы, шла узенькая тропка вниз, в ущелье. Бойцы сразу как-то повеселели. Однако это нужно было бы проверить. Кто знает, не разделился ли отряд боевиков на две части? А если это так, то наверняка бандиты переговорили об этом по рации. Кроме того, село это было враждебным к федералам. Месяц назад там была обстреляна группа мотострелков.
Когда Марат разрешил остановиться на привал, он еще не знал, что погода поторопит наступление темноты. В горах началась настоящая буря — снег с дождем накрыл спецназовцев всей своей мощью.
Самое страшное, что уйти от бурана было некуда. Что поделать — бойцы прижались к друг другу и накрылись плащ палатками. Через несколько часов борьбы со стихией, когда сил, казалось, совсем не осталось, буран неожиданно ослабел. Наступала ночь, а значит, следовало идти вперед, к селу. По карте это должен был быть Ушкалой или Гухов. Однако сил идти не было и Марат дал команду отдыха, и спецназовцы сразу же уснули, укрывшись в скалистой расщелине. Через три часа бойцы начали спуск, а затем остановились метрах в пятистах от села в большом овраге.
Теперь надо было дожидаться глубокой ночи, чтобы двигаться в село. Лежать становилось все тяжелее. Затекшие мышцы начало ломить, выворачивать суставы. Тут еще «удружил» колючий дождь. Холод пробирал до костей. Бойцы не могли пошевелить пальцами. Снять АК с предохранителя стало невозможным, — окоченевшие пальцы не чувствовали «собачки».
Невероятно хотелось пить. Без воды особенно страдал Малышин, смачивавший губы из чашки с дождевой водой. Как назло, здесь в низине не было даже снега. Марат раздраженно посмотрел на пустую фляжку, которая только мешала, била по бедру. Пустая, она оказалась намного тяжелее полной, но в селе, если повезет, можно раздобыть воду.
Когда вокруг стало все тихо, Марат решил сходить на разведку в село. Тишина стояла полная. На улице было пустынно.
— Что за народ. Фонарь бы хоть какой повесили, — выругался про себя Марат, наступив на какой-то предмет. Через несколько секунд поднял его и посветил маленьким карманным фонариком. — Вот сволочи, так это ж граната, слава богу, без взрывателя.
Он вспомнил, как одуревшие от обилия бесхозного оружия чеченские мальчишки в Грозном шутили в таких случаях: «Ты ее не бойся — она ж ручная».
Остановился около небольшой глиняной мазанки и интуитивно понял, что здесь безопасно. Через несколько секунд Марат негромко постучал в окно. Прошла минута, но никто не отозвался. Простому гражданскому этот дом мог показаться маленьким и убогим сараем. И в самом деле глиняные стены, земляной пол, маленькое окошко почти не пропускает свет.
— Может, я перепутал? — спросил себя Марат.
