игнорируем обе купальни, но наши мужчины без всякого стеснения раздеваются догола, лезут туда и блаженствуют в горячей воде. Мы завидуем им, но разворачиваемся и уходим. На полпути я одумываюсь, оставляю Милу в одиночестве и поворачиваю назад. Но я заблудилась. Пока петляла в поисках нужной тропинки, желание искупаться пропало. Меня догнали мужчины, что-то уж чересчур веселые и возбужденные, тогда как я слышала, что радоновые источники действуют на нервную систему успокаивающе и способствуют крепкому сну.
С этого места, с двух тысяч метров, собственно, начинается подъем на перевал Теплый ключ высотой почти три тысячи метров. Он не похож на перевалы, которые мы преодолевали до сих пор, здесь нет серпантина, но все увеличивающаяся крутизна захватывает. Погода испортилась, дует холодный пронизывающий ветер, как к снегу; небо покрылось ужасными черными тучами, которые, словно монстры, хищно наблюдают за нами, определяя, годимся ли мы в качестве добычи. Мотор «уазика» надсадно ревет, машина с трудом ползет вверх. Нам приходится на ходу покинуть автомобиль, чтобы облегчить ему подъем. Самое худшее, что нас может ждать, – это если мотор заглохнет и мы останемся в этом ужасном месте на ночь. Поэтому мы не только готовы выйти, но и вытолкать «уазик» на седловину перевала, хотя идти по крутому склону очень тяжело. Разреженность воздуха дает о себе знать, я себя чувствую так, как будто постарела лет на тридцать, и любое движение дается с трудом. «Уазик» все же преодолевает подъем, вслед за ним мы выходим к небольшому озерцу. Там мы бросаем друг в друга снежками – и это в начале сентября! Здесь находятся заброшенное деревянное строение и большой деревянный крест, вид которого лишил нас изрядной доли оптимизма и добавил мрачных мыслей. Автомобиль принял нас в свое нутро, и начался не менее ужасный спуск со скрипом тормозов, от которых зависела наша жизнь. Откажи они, и мы установим рекорд скорости, промчавшись со стремительностью гоночного болида «Формулы-1», пока не встретимся с одной из скал, которых здесь в избытке.
Нам удалось спуститься вниз раньше, чем погода испортилась окончательно. Вскоре пошел дождь, постепенно переходящий в мокрый снег. Темнота упала внезапно, словно сверху на нас набросили плотное одеяло. О том, чтобы ставить палатки, не было и речи, мы только съехали с дороги, если ее можно так назвать, поскольку на ней попадались камни величиной с полколеса нашего авто. Решили переночевать в «уазике», а поужинать сухим пайком, обильно запивая его водкой, так как все ужасно продрогли, а ночь только начиналась. Не знаю, кто назвал Укок зоной покоя, – снаружи вой и грохот, словно происходит сражение с использованием всех видов вооружения.
Название Укок переводится как «Слушай небеса». Сейчас эти небеса дают нам концерт по полной программе, и нетрудно понять, что до нас хотят донести: «Валите, ребята, отсюда, пока не поздно!» Предполагаю, что так же думают и остальные члены экипажа нашего автомобиля, испуганно замирая, когда ураганный ветер раскачивает наш «уазик».
Но вот буря начинает стихать, за окном сереет, и Василий заводит «уазик» и при свете фар начинает движение. Джип немки не захотел оставаться в одиночестве, он ожил и двинулся вслед за нами. Монотонное движение после бессонной ночи убаюкивает, и я не противлюсь этому и отдаюсь сну.
Геолог Гоша тянет меня, схватив за руку, в горы. Я хочу воспрепятствовать этому, но у меня не получается – силы покинули меня. Он несет что-то невразумительное, а мы поднимаемся все выше и выше. Скалы здесь невероятного желтого цвета, а зелени не видно – она под снегом. Лучи синего солнца обдают холодом, и сердце сжимается от ощущения, что если я поднимусь еще выше, то замерзну насмерть.
– Мы пришли! – радостно орет Гоша, и вдруг ближайшая скала начинает шевелиться, вытягивается вверх и превращается в исполина с крыльями за спиной.
У него ужасное безносое лицо с редкой бородой, нечто среднее между обезьяньим и лягушачьим. Оно обратило на меня огромные глаза с очень маленькими, горящими огнем зрачками, и мне становится страшно.
– Кто это?! – только и могу я прошептать.
– Это один из истинных хозяев земли, нефилимов, потомков нибирян, колонизировавших нашу планету. Нефилимы сумели их сокрушить. Их еще называют суйлами, ангелами, в их власти Добро и Зло. Ты хотела, чтобы они выполнили твою просьбу. Говори, не бойся.
– Я хочу, чтобы Егор вернулся.
Отвратительное лицо нефилима скривилось в не менее мерзкой улыбке. В его глазах я прочитала алчную похоть, и меня даже передернуло от его взгляда.
– В награду за спасение Егора я отдам анкх, – предлагаю я обмен.
– Этого мало. – Гоша продолжает играть роль посредника между мной и чудовищем. – Егор находится в Долине заблудших душ, и за его душу ты должна отдать анкх и свое тело.
Монстр радостно кивает и хлопает в ладоши. Его голова высится метрах в трех надо мной, и я отвешиваю пощечину Гоше, чтобы он передал ее своему хозяину. Гоша странно смотрит на меня и звенит бутылками в авоське, неизвестно как оказавшейся в его руке. И я просыпаюсь.
За окном хмурилось утро, окружающая местность была мрачной, годившейся для съемок фильмов ужасов или о космических приключениях на других планетах. С одной стороны раскинулась плоская каменистая степь, покрытая растительностью бурого цвета, с одиночными невысокими холмами, с другой вниз уходил узкий каньон, на дне которого, судя по характерному звуку, на порогах бурлила речка. Зато впереди виднелись пять заснеженных вершин горного массива, и это было великолепное зрелище, хотя на горы за время путешествия я насмотрелась вдоволь. Но самое интересное находилось в салоне. Нет, отвратительного крылатого нефилима из моего сна здесь не было, зато присутствовал геолог Гоша, он складывал в сумку бутылки водки. Заметив, что я проснулась, он дружески кивнул мне, не прерывая своего занятия:
– Привет, Иванна! Рад вновь увидеть тебя. Как поживаешь?
– Мухам бы понравилось.
– Чего так мрачно, Иванна? Посмотри, прямо перед тобой знаменитая священная гора Табын-Богдо- Ола, проще говоря, Табынка.
– И что мне делать? Молиться на нее? – Настроение после неприятного сна у меня было отвратительное.
– Почему бы и нет? – послышался восторженный голос Саши, и он заглянул в открытую дверь автомобиля.
Я огляделась – в салоне были только я и геолог. Мой сон был необычайно крепок, раз я не услышала, как автомобиль остановился и все выбрались наружу.
– Лучшего места для солнечного ашрама не найти – здесь все насыщено энергетикой, – сообщил Саша. – Если есть потаенные желания – проси здесь, и они обязательно исполнятся. Наш солнечный ашрам будет форпостом в борьбе с силами Зла. Неподалеку мы обнаружили места силы – они еще больше подпитали нас энергетикой. Хочешь поучаствовать в создании солнечного ашрама? Чем больше людей будут участвовать, тем лучше. Мы все вместе замкнем магический круг, взявшись за руки.
– Сегодня у меня с энергетикой неважно, подождем, пока я заряжусь. – Плохое настроение не покидало меня.
– Как хочешь. – Саша явно обиделся и ушел.
– Я думала, что такой запас водки проводники взяли для себя, а они, оказывается, торгуют ею.
– Василий и Софрон славные ребята, выручают нас. Выпивку мы можем купить лишь в Кош-Агаче, а это неблизкий свет. Телевизор здесь не работает, танцплощадка закрыта, так что вечерами делать одиноким мужчинам, кроме как играть в карты и пить водку?
– Каждый выбирает себе занятие в соответствии с мерой своей распущенности… Софрон пропал. Как ты думаешь, куда он мог подеваться? Василий тебе ничего не говорил?
– Не думаю, чтобы Софрон попал туда, где оказался твой муж.
– Егор мне не муж, но это не суть важно. Ты что, знаешь, где находится Егор?
– Я уже говорил тебе, что он попал в воронку времени.
– Выходит, ему никто и ничто не поможет?
– А этого я не говорил. Его спасение в его руках.
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – с иронией произнесла я.
– Пусть это покажется странным, но это так. Для него единственная возможность вернуться назад –
