В начале марта он прибыл на остров Мартиника и, изнывая от тропической жары, ждал, когда войска генерала Чарльза Грея предпримут осаду столицы острова Форт-Ройаль.
Ему тут же было поручено командование двумя батальонами. Эдуарду не давало покоя фанатичное желание поскорее схватиться с врагом. Хотелось быть в самом центре войны, убивать и калечить или самому умереть в бою. Его представление о смерти попахивало фатализмом — если суждено погибнуть на поле сражения, это ли не самый благородный конец? Не ведая страха, он вел в бой своих солдат, и те, орудуя по его примеру штыками, заставляли французов обращаться в бегство. Не ведая жалости, Эдуард приказывал своим солдатам добивать штыками врага, уничтожать их припасы и амуницию. Таким образом, ко времени прибытия британского подкрепления французское командование, боясь дальнейшего кровопролития, предпочло сдать город. Мартиника была теперь в руках британцев.
В тот же вечер офицеры бурно отмечали победу, более всех превознося Эдуарда. Его первый выход на поле сражения оказался более чем успешным. Самыми восторженными были поздравления сэра Чарльза Грея, обещавшего особо отметить отвагу и доблесть Эдуарда в своих депешах королю Англии. А Эдуарду нечего было больше желать — возможно, тогда отец посмотрит в его сторону более снисходительно, а может, и прикажет вернуться домой.
Несмотря на затянувшееся празднество и огромное количество выпитого, Эдуард встал на следующий день с рассветом, чтобы руководить английскими солдатами, помогающими французам убирать с поля мертвых и раненых. Эдуард, внимательно следивший за тем, чтобы не было мародерства, был потрясен огромным количеством сваленных в кучи мертвых тел храбрецов, сражавшихся до последнего. В этом жутком зрелище не было романтики и славы. С такой же легкостью и он сам мог сейчас лежать в этой горе гниющих тел.
Однако, когда на следующий день пришел приказ грузиться на суда для атаки на Санта-Лусию, Эдуард не испытывал ни страха, ни желания отказаться от своей судьбы.
Санта-Лусия не оказала серьезного сопротивления. Зато объект их следующего нападения, Гваделупа, имел хорошо укрепленные позиции, но после серии внезапных атак и отчаянных штыковых боев, которыми Эдуард руководил лично, Гваделупа тоже сдалась на милость англичан.
Теперь Эдуард был свободен и мог вернуться к Жюли и к их прежней идиллической жизни вдвоем… а если на то будет Господня воля, то и вернуться в Англию. Уже десять лет он не видел родину. Как долго еще придется ждать? Но что понапрасну вздыхать? Сейчас он должен вернуться в Галифакс.
Пока фрегат «Бланш» неторопливо держал путь на Галифакс, Эдуард молился о чуде… А вдруг Жюли не успела уехать? Он понимал, что это всего лишь его страстное желание, но ничего не мог с собой поделать. Слабая надежда не покидала принца. Теперь, когда сражения остались позади, ему так не хватало близости Жюли! Как долго он вынужден будет торчать в Галифаксе? Кроме приказа прибыть туда, ему больше ничего не было известно.
Сэр Джон Уэнтворт, как генерал-лейтенант Новой Шотландии, встречал его у причала. Эдуард тут же заметил смущение и неловкость в поведении джентльмена. Усевшись в экипаж, Эдуард наконец спросил:
— А мадам де Сен-Лоран? Когда она отбыла?
Ответ застал его врасплох:
— Только вчера, сэр. С отплытием были сложности, и ей пришлось долго ждать…
— Бог мой!.. Мы разминулись всего на один день!
— Мы ничего не знали о вашем столь неожиданном прибытии, сэр… Но мы можем отписать немедленно, с тем чтобы она вернулась тотчас, как…
— Боюсь, в этом не будет проку… Я пока не знаю, отправлюсь в Англию или останусь здесь. Может, у вас есть какое-либо официальное распоряжение?
— К сожалению, нет, сэр… Но вы должны знать, что будете в нашем доме самым желанным гостем на какое угодно время… И позвольте сказать вам, сэр, — мы были рады принимать у себя мадам де Сен-Лоран. Общество этой очаровательной, доброжелательной дамы было нам весьма приятно…
— Да, да… Я тоже считаю ее такой и поэтому хочу встретиться с ней как можно скорее… Думаю, я все же напишу ей незамедлительно.
Галифакс не вызвал у Эдуарда приятных эмоций. Уже через несколько дней после приезда туда он пришел к выводу, что, если не считать военно-морской базы и гарнизона, город представляет собой не что иное, как гигантский публичный дом. Сэр Джон и леди Фрэнсис продолжали суетиться вокруг него. Но, учитывая репутацию этой дамы, он предпочитал избегать их общества. Пребывая в ожидании того, как развернутся события, Эдуард решил пока попутешествовать по Новой Шотландии.
Прибыв в Лондон, Жюли первым делом разыскала мистера Кутца. Ей было приятно обнаружить в нем человека умного, доброжелательного и готового на любую посильную помощь. Из Вест-Индии прибыли хорошие вести — Мартиника и Санта-Лусия завоеваны англичанами, а его королевское высочество показал себя храбрым офицером.
Теперь, по мнению мистера Кутца, предоставившего в распоряжение Жюли один из своих экипажей и дом поблизости от «Друри-Лейн», мадам предстояло только ждать и постараться максимально хорошо провести время в Лондоне. Жюли сердечно поблагодарила его, однако решила, что главное для нее сейчас все же попытаться разыскать в Лондоне своих друзей-эмигрантов.
Это оказалось трудно. Большинство французов-эмигрантов, будучи стесненными в средствах, ютились в обшарпанных бедных кварталах, счастливые, что сумели спасти свою жизнь. Барон де Фортиссон, как ей рассказали, вступил во французскую армию и воевал в Вест-Индии. Жюли вдруг пришло на ум, что один из ее старых друзей мог оказаться врагом Эдуарда и даже сойтись с ним в схватке на поле боя. Судьба милого Филип-Клода вызывала еще большую жалость. Смерть, уготованную ему, никак нельзя было назвать героической. Последнее, что Жюли слышала о нем, — это то, что он находился сейчас в тюрьме города Карм, где ожидал смертной казни. И зачем только он покинул Малагу? В ее первое Рождество в Гибралтаре Эдуард, помнится, послал маркизу в подарок денег — в знак личной признательности и благодарности. Впрочем, история других эмигрантов, как она постепенно узнавала, оказывалась почти такой же — одни ее друзья были уже казнены, другие ожидали гильотины…
Конечно, очень мило было со стороны мистера Кутца посоветовать ей наслаждаться жизнью в Лондоне. Но как могла она это сделать? В позаимствованном у него экипаже Жюли проезжала мимо ворот королевского дворца в надежде увидеть членов семьи Эдуарда. Однажды ее упорство было вознаграждено. Какой маленькой и будто усохшей оказалась королева! И как только ей удалось родить таких прелестных дочерей?! А принц Уэльский? Толстый, рыхлый… Совсем не похож на Эдуарда! Однажды во время прогулки ей посчастливилось увидеть его в экипаже в обществе какой-то дамы. Филип Бек, наведя справки, сообщил, что даму зовут миссис Фитцхерберт. Она тоже имела довольно пышные формы, но выглядела очень мило — в ней было что-то доброе и материнское.
В сопровождении Филипа Бека и лакея Жюли побывала в Рейнлафе и Воксхолле и потом капризно твердила себе, что отравляющая атмосфера ночной лондонской жизни вряд ли придется по вкусу ее утонченному Эдуарду.
Она прожила в Лондоне уже две недели, когда пришло письмо от Эдуарда. Вне себя от радости, Жюли сразу бросилась в офис Томаса Кутца. Тот уже поджидал ее, так как тоже получил от Эдуарда послание.
— Ну вот, мадам, теперь вам снова придется проделать путь до Канады.
— Я рада, сэр. И как скоро?
Он пожал плечами:
— Точно сказать не могу, дорогая леди, но предоставьте это мне. А пока наслаждайтесь жизнью в Лондоне.
— А что-нибудь о будущем его высочества вам известно?
— Да. Его высочество назначен командовать войсками в Новой Шотландии и в Нью-Брунсвике. Его новое местопребывание будет в Галифаксе.
Жюли с трудом сдержалась, чтобы не высказать вслух возмущения такой несправедливостью. Она сразу представила себе, как будет уязвлен Эдуард. И как его отец может быть таким жестоким с
