собственным сыном?!
— Принц уже ознакомлен с приказом?
— Нет, мадам. Пока. Приказ будет отправлен вместе с другой государственной почтой с первым же почтовым судном…
— Я тоже хотела бы отплыть на этом судне.
Она понимала: как никогда прежде, ее присутствие, любовь и поддержка будут нужны Эдуарду, когда он узнает, что ему по-прежнему не позволено вернуться в Англию. Как бы ей хотелось отплыть прямо сегодня!
От этих мыслей ее отвлек мистер Кутц, который вежливо поинтересовался, понравился ли ей Лондон, его магазины, театры и прочее. Просияв, Жюли закивала и спросила, выйдет ли миссис Джордан сегодня на сцену.
— Обязательно, — ответил мистер Кутц. — Теперь, когда она окончательно поправилась после рождения сына, миссис Джордан будет выходить на сцену ежедневно.
Сына. При упоминании о ребенке Жюли почувствовала укол зависти. В этот вечер она посмотрела пьесу и вышла оттуда с легким радостным сердцем. Ей будет что рассказать Эдуарду.
Не зная, как обстоят в Галифаксе дела с шелками и прочими тканями, Жюли на всякий случай позаботилась об их приобретении и сделала массу других покупок — париков, духов, книг для Эдуарда и подарков для всего семейства де Салабери.
Когда почтовое судно «Уэстмурленд» 9 июля вышло в море, Жюли не помнила себя от радости. При хорошем ветре и ясной погоде уже через месяц она окажется в объятиях любимого Эдуарда.
Еще с палубы Жюли увидела его. Милый, дорогой ее сердцу Эдуард! Должно быть, он встречал каждое судно, приходившее за последние несколько недель. Превозмогая нетерпение, она спустилась по сходням и чуть не бросилась бегом к нему навстречу, но… вдруг одумалась. Ведь этот человек — его королевское высочество принц Эдуард. Жюли присела перед ним в глубоком реверансе, и, когда он помог ей подняться, губы его тронула едва заметная улыбка удивления.
Лишь сидя в экипаже, поцеловал ей руку, бормоча:
— Слава богу, Жюли… Слава богу, что ты вернулась!
Для жилья они присмотрели небольшой деревянный особнячок на Крепостном холме неподалеку от казарм. Вместе посетили магазины, купили мебель, шторы и все необходимое для дома и для приема гостей, но Эдуард почти никогда не откровенничал о том, что у него творится на душе.
Возможно, всю свою боль и разочарование он уже выместил на несчастных солдатах, потому что теперь, получив новую должность и вступив в командование, он снова вернул в практику суровую, беспощадную, почти садистскую муштру. Все шло по тому же образцу, что и раньше, — ранние утренние построения на плацу, порки за малейшую провинность, будь то не начищенная до блеска пуговица или на секунду сбитый шаг в строю.
А по вечерам он был совсем другим — культурным, мягким, учтивым. Сам пил немного и по просьбе Жюли не позволял кавалерам засиживаться за портвейном, а предлагал им увеселять дам. Эдуард не приветствовал карты, зато умел занять гостей иначе, а Жюли невольно забрала у Фрэнсис Уэнтворт титул лучшей хозяйки светского салона в городе.
С самого начала стало очевидным, что между двумя дамами нет особой любви. А однажды, после очередного приема, Жюли, не в силах более сдерживаться, попросила Эдуарда выслушать ее.
— Я должна заявить тебе, Эдуард, что леди Фрэнсис Уэнтворт — одна из самых отвратительных женщин, каких я когда-либо встречала. Мало того что она строит глазки всем мужчинам подряд, включая тебя, но к тому же имеет обыкновение дурно высказываться обо всех наших балах и приемах вслух. Она их, видите ли, считает неинтересными и скучными. Знаешь, я уже подумываю о том, чтобы исключить ее из обычного списка моих гостей.
Эдуард рассмеялся в ответ:
— Этого ни в коем случае нельзя делать, прелесть моя. Если отношения в нашем обществе дадут трещину, это вызовет лишь дополнительный повод для раздоров среди горожан и солдат гарнизона. Они, так или иначе, берут пример с нас и лишь совсем недавно научились хоть как-то уживаться друг с другом. Так что наберись терпения, Жюли.
— Но она такая лживая!.. Нет, в лицо ничего не скажет, а вот за спиной…
— Знаю: И мне также известно об ее интрижке с моим братом Уильямом несколько лет назад. Она тогда наставила рога мужу, зато добилась для него положения и дворянского титула. Я также догадываюсь, что именно благодаря влиянию моего брата она была представлена королеве, которая любит льстивых. Сумела влезть к ней в доверие, и та сделала ее своей фрейлиной. Как видишь, моя дорогая…
Жюли кивнула:
— Конечно, я все понимаю, Эдуард. Но если леди Фрэнсис думает, будто я соглашусь перенять ее манеру принимать гостей и позволю джентльменам, напившись до неприличия, волочиться за дамами и говорить всякие сальности, ее ждет разочарование. Нет, Эдуард, пусть уж лучше дамы в нашем доме будут считаться занудами.
Однако Фрэнсис, не имевшая ни малейшего намерения рвать связи с членами королевской семьи, не упускала случая самым подхалимским образом навязывать свое общество. Услышав жалобы Жюли на неудобства жизни в самом центре Галифакса по соседству с казармами, она тут же опередила всех с предложением. Они с супругом имели небольшой загородный домик с прилегающими к нему довольно обширными землями неподалеку от Галифакса. Если его высочество сочло бы это предложение интересным, то земля могла бы перейти во владение к нему и на ней он мог бы построить дом для своей дорогой мадам де Сен-Лоран.
Эдуард загорелся этой идеей, а Жюли, вспомнив Монморанси-Хаус, тоже охотно согласилась, хотя ей было неприятно принимать услуги и одолжения от Фрэнсис.
А между тем из Вест-Индии пришли плохие вести. Французы вновь завладели Гваделупой и, что еще хуже, теперь сосредоточивали силы для вторжения в Канаду.
Эдуард понимал, что теперь одна надежда — на него. Он решил задействовать все людские ресурсы Галифакса — бездельников и тунеядцев всех мастей, легальных и нелегальных, а также французских военнопленных, занятых на разных работах, привезенных в Галифакс, с тем чтобы они могли сами позаботиться о себе. Всех этих людей Эдуард, не теряя времени, отправил на строительство укреплений и рытье рвов. На плоских крышах казарм он установил пушки с прицелом на гавань на случай нападения с моря. Кроме того, был создан запас провизии и амуниции с расчетом годовой осады. Вход в гавань также был прикрыт пушками, а водная поверхность — плавучими заграждениями для препятствия прохода французских судов. По всей линии побережья на разных высотах были также созданы укрепления, некоторые с горнами и топками — для стрельбы раскаленными ядрами, представляющими существенную угрозу для деревянных легковоспламеняющихся кораблей противника. Пусть французы только сунутся! Здесь их будет ждать горячий прием.
Канада пребывала в тревожном ожидании. А между тем дом Эдуарда в Форт-Базене был наконец готов. Экзотическое здание было построено по проекту принца в итальянском стиле — с плоской крышей, высокими колоннами и фигурными решетками, по которым вились изящно переплетенные вьюнки. Поражали размерами огромная бальная зала и столовая. В отдельной пристройке находились кухня, рабочий кабинет Эдуарда и помещение для охраны. Перед фасадом дома был устроен специальный помост, где каждое воскресенье днем полковой оркестр играл и откуда он с Эдуардом во главе начинал свое еженедельное парадное шествие по улицам Галифакса.
Между кустов и клумб вилась, выписывая причудливую надпись «Жюли», тропинка, начинавшаяся возле дома и ведущая к китайской пагоде, откуда при малейшем дуновении ветерка доносилось мелодичное бренчание маленьких медных колокольчиков.
Неподалеку журчал неугомонный ручеек, чьи бурлящие воды вливались в небольшое озерцо в форме сердечка, а вытекая из него, струились мимо многочисленных крошечных уютных беседок, на чьих крышах тоже издавали веселый звон маленькие озорные стеклянные колокольчики.
