реставрацией монархии'. Он так и не преодолел до конца чисто мечтательного отношения к действительности, которое столь резко осуждал в русской радикальной интеллигенции. Весь его монархизм выбродился на народнической закваске - не в контексте действительных реалий, а вопреки им, по инстинкту, а не по разуму. Как прежде социализм, так теперь монархия сделалась для него отдаленным идеалом, духовно прозреваемой тенденцией, зиждившейся на 'русском характере', 'национальной психологии'. 'Русский, - заявлял Тихомиров, - по характеру своей души может быть только монархистом или анархистом'. Однако, продолжал он, психология ведет его 'ни к чему иному, как к монархии, по той причине, что он не способен честно и охотно подчиняться никакой другой власти, кроме единоличной...'. Значит, 'в России возможна только монархия'.
125
Тихомиров с таким же успехом мог на основании 'психологии' объявить русского прирожденным анархистом. Слишком очевиден был тупик, в который заводило его усердие по части восхваления и защиты разлагавшейся политической системы.
126
1 В своем отношении к революции Леонтьев был непреклонен. 'Революция, ассимиляция, эгалитарно- либеральный прогресс, - писал он B.C. Соловьеву, - все это для меня только разные названия одного и того же процесса. Этот процесс, если он приостановится и не возбудит наконец крайностями своими глубочайшее себе противодействие, должен рано или поздно не только разрушить все ныне существующие ортодоксии, особые культуры и отдельные государства, - но, вероятно, даже уничтожит и само все-человечество на земле, предварительно сливши, смешавши его в более или менее однородную, более или менее однообразную единицу. В однообразии - смерть'. Надо отдать должное умственной прямоте Леонтьева: он в равной степени 'разрушительным и революционным' считал и 'проповедь всеобщего христианства', хотя и оговаривал при этом, что такая проповедь заповедана самим Евангелием, дабы человечество помнило о приближении 'конца' и 'предсмертном смешении'.
2 Сотрудник Каткова Н.А. Любимов в цикле статей под названием 'Против течения. Беседы о революции' (1880) высказывался на этот счет еще определенней: 'Не общественные настроения, как ни велико их значение, делают революцию и не в них главная опасность положения в переходные эпохи. Первенствующее значение имеет настроение правительства и его образ действий'.
3 Победоносцев, подобно Каткову, многие новые явления в русской жизни связывал с 'интригой' поляков. Говоря о конституционном ослеплении' quasi-государственных русских людей', он в письме Александру III от 11 марта 1883 г. писал: 'Кому была бы от этого радость и победа, так это полякам, которые, несомненно, стоят, скрытые, в центре всякого так называемого конституционного движения в России. Тут было бы для них вольное поле деятельности, вольная игра - и гибель России'.
114 :: 115 :: 116 :: 117 :: 118 :: 119 :: 120 :: 121 :: 122 :: 123 :: 124 :: 125 :: 126 :: Содержание
This page was saved using WebZIP 6.0.8.918 on 01/07/05 22:50:56.
Address: http://www.edulib.ru/storage.aspx/HTML/001/001/B2162/B2162Part19- 126.html
Title: Курс истории русской философии. • Size: 3274
126 :: Содержание
ЛИТЕРАТУРА
а) Источники
б) Исследования
