им, пока он говорил…
Влад скрылся в своей комнате, прежде чем я успела договорить, мой халат развеялся от его быстрого перемещения. Я удивленно моргнула. Через несколько минут он вернулся, держа в руках оторванную страницу.
— Это то, что ты видела?
Я взяла пожелтевшую страницу, не понимая языка, на котором была письменность на нем, что-то из эпохи античности, но я узнала значок.
— Да, это оно. Я думала, что в клюве птицы был прут, но теперь я вижу, это был обруч.
Влад пробормотал что-то по-румынски. По его тону я догадывалась, что он сказал что-то состоящее из четырех слов.
— Что случилось? — он узнал символ, которое было на том кольце. Это ведь было хорошо, не так ли?
Он посмотрел на меня, и его выражение лица стало настолько яростным, что я почти сделала шаг назад.
— На этом кольце фамильный герб Корвинуса. В последний раз я видел его на руке Михаила Шилагая.
— У человека, похожего на эскиз, — сказала я медленно. — Ты говорил мне, что сжег его до смерти, но тут слишком много совпадений.
— Да, все так, — его голос был напряженным. Затем его взгляд вернулся ко мне. — Оденься по теплее. Мы уходим.
Глава 28
Спустя час полета, я поняла, в чем была вся хитрость. Не смотреть вниз: хоть ледяной ветер и обжигал мои глаза. Сжать руки вокруг Влада: не потому что он мог меня бросить, а ради тепла, исходящего от его тела в мои руки, ощущающиеся подобно льду. И обхватить его ногами по той же самой причине.
Представьте себе, что катитесь на американских горках: это помогло мне бороться со своим страхом, когда он делал неожиданные подъемы или повороты.
Но самое важное, что я поняла, когда он поставил, наконец, меня на землю: не пытайтесь сразу же идти. Мое замученное равновесие заставило меня почувствовать себя так, словно мои ноги были разной длины, и я недооценила свои возможности, делая шаг вперед. Если бы Влад не поддержал меня, я упала бы лицом в снег.
— Почему нельзя было снова взять лимузин? — пробормотала я.
Он обвязал шарф вокруг моей шеи. В какой-то момент полета, мне показалось, что он улетит вниз.
— Потому что, если кто-нибудь следит за домом, нам не хотелось бы, чтобы они последовали за нами и посмотрели, куда мы направились.
Я, наконец, осмотрелась вокруг и мое дыхание перехватило. Горящие огни освещали остатки древней крепости, церкви, двора и башни. Некоторые из этих структур были уже полностью восстановлены, как, к примеру, кирпичная основа бледной башни, а другие были рассыпаны. Выступающая дорожка и признаки жизни, ясно показывали, что эти руины преследовались туристами, поскольку среди престарелого кирпича и камня проглядывались современные вставки. Я почти чувствовала биение древних останков с сущностью тысяч воспоминаний, но я не тянулась к ним. Я оставалась на месте, упиваясь красотой вокруг меня, ветром и шумом от близлежащей автомагистрали, казавшихся далеким шумом посреди моих туманных вдохов.
— Королевский Замок Тыргошвите, — в тоне Влада что-то скрывалось, но я не могла понять что. — Никогда не думал, что вернусь сюда, но именно тут я похоронил останки Шилагая.
Я посмотрела на Влада, смотря, как он хорошо вписывался в эти окрестности. Его сухая грубая красота, взъерошенные от ветра темные волосы, и суровое выражение лица привадило его в столь же варварское великолепие, как и этот бывший средневековый дворец. Во многих отношениях Влад напоминал эти руины, дикая часть прошлого среди веяний современной цивилизации.
— Ты жил тут, когда был принцем?
Он выдавил мне краткую, измученную улыбку.
— Не долго. Я был воеводой, тратя свое время на сохранение падшей Валахии от своих врагов. Это оставляло слишком мало времени на отдых в замке.
Затем он пошел к башне, перепрыгивая через наполовину рухнувшую стену и протягивая мне руку.
Я посмотрела на него, проигнорировав его руку и перепрыгивая через стену с той же легкостью, что и он.
— Я бывшая гимнастка, помнишь?
Еще одна насмешливая улыбка.
— Да, но не потому, что ты мне это сказала. Ты никогда не говорила о том, чем занималась до аварии.
Двинувшись вправо и идя сквозь полуразрушенный двор, я задумалась. Ранее, он предложил мне ответ на любой мой вопрос, и я его спросила. Слишком поздно до меня дошло, что его предложение было с подвохом. Но если я и была бы готова спрашивать, я могла бы и не получить ответа, так что теперь была моя очередь.
— В детстве я была очень хорошей гимнасткой, — он уже исчез с поля моего зрения, но казалось, что он все равно слышал меня прекрасно. — Настолько хорошей, что когда мне было тринадцать, у меня появился шанс побороться за место в олимпийской сборной. Только возникла проблема, в это же время моего отца перенаправили на службу в Германию. Он мог жить там без нас в течение одного года, или же взять нас с собой и служить там три года. Если бы мы пошли, я потеряла бы своего тренера, учебный центр…и путевку в самую лучшую команду.
Мы шли по периметру башни. Знаки вокруг гласили на румынском и английском языках, что внутри была 'настоящая' история Влада Дракулы, в комплекте с портретом, совсем не похожим на человека, стоящего рядом со мной. Влад прошел к задней части башни, подзывая меня следовать за ним.
Я засунула руки в пальто. Даже сквозь перчатки холод кусался. Влад опустился на колени у подножия башни, раздвигая пальцами выцветшие кирпичи.
— Меч Шилагая врезался здесь, когда он попытался отрубить мне голову, — сказал он, указывая на трещины, которые я не заметила, пока он по ним не постучал. Затем он поднялся, развернулся и сделал шесть больших шагов в обратном направлении.
— И вот где я его похоронил, — он начал расчищать снег. Я собиралась уже спросить его, почему он не принес с собой лопату, как он просунул руки в землю с такой силой, что земля содрогнулась.
Да, лопата была бы здесь излишней.
Я наблюдала за тем, как он раскапывал ее с чувством облегчения, а когда остановился, спросил: — И что было потом? — таким тоном, что я не посмела бы не ответить.
Мое фырканье испустило белый пар.
— Ты хочешь одновременно покопаться в прошлом и метафорически, и физически?
Когда он взглянул на меня, сквозь пелену из волос, его глаза засветились зеленым.
— Такой уж я многофункциональный.
Я ответила ему, не потому что он предложил рассказать мне все. А потому, что столкнувшись со мной, он не уклонялся от своих темных грехов, так как могла я отказываться говорить о своих?
— Я просила его уехать на один год без нас, или же позволить мне остаться жить с тетей Брендой, чтобы я могла по-прежнему участвовать в соревновании. Попасть в их лигу было всем, о чем я могла только думать, и я была жутко зла на то, что отец позволил своей работе все испортить. — Я сделала горький вздох от того, как же я была глупа. — Моя мать отказалась от обоих вариантов, сказав, что нет ничего важнее целостности семьи. Вот тогда я и рассказала ей, что нашла за неделю до этого, пока рылась в шкафчике для
