Поволжья» – на фиг они нужны? Новый детский сад, конкурс художественной самодеятельности для взрослых идиотов, очерк о какой-то зачуханной библиотеке… ишь ты, а Мокрушин-то думал, что библиотеки только на зоне и остались!
Ну и физиономия унылая у этой Насти Камушкиной – имя, имя, елы-палы… раритет унылый, только в библиотеке с таким именем и с такой физиономией служить, а у нее, у этой бедолаги, и бабушка, Зоя Ильинична, и мать, Анна Павловна, всю жизнь в библиотеках сельских пахали, вот только тетушка, Оксана Павловна, изменила семейной традиции, подалась в целительницы, врачует недуги человеческой психики методами нетрадиционной медицины…
Мокрушин замер.
Тетушка Оксана Павловна? В целительницы?!
Да?!!
Ну какая ж ты молодец, тетушка Оксана Павловна, что изменила этой самой традиции… какая ж ты молодец, целительница, твою мать!
Конечно, целительниц всяких-разных – море, и Оксанами зовут не одну из них, но у Мокрушина аж ноздри задергались от предчувствия, что он не ошибся и на сей раз ему повезет.
Повезет! Только надо сначала удостовериться, что это – она. А для этого – вперед, к источнику знаний и их священному хранилищу!
…А нож все-таки раздобыть стоит. Вроде тут где-то во дворах притулился хозяйственный магазинчик? Очень удачно!
И дальше все в этом же роде…
Артем зажмурился. Когда долго смотришь на все это, начинает рябить в глазах и мозг «скукливается». Но и не смотреть нельзя – только так можно хотя бы попытаться уловить какую-то систему в диком нагромождении букв, цифр и знаков.
Он уже не сомневался, что это не случайное нагромождение слов, букв и знаков, а именно связный текст, тщательно зашифрованный. Причем текст не научного свойства – слишком уж много в нем многоточий. Этими знаками препинания научные работы совершенно не изобилуют. С уверенностью можно сказать, что многоточий – символов неуверенности, недосказанности – в таких трудах днем с огнем не сыщешь! А здесь… на этом листке Артем насчитал целых четыре таких символа!
Среди знаков чаще всего повторялись = и (33). Если бы удалось угадать, что сие означает, можно было бы получить в свое распоряжение целых две буквы. Хоть что-то имелось бы у него для старта!
Какие буквы в русском алфавите наиболее часто употребимы? Артем точно знал – благодаря «Золотому жуку» Эдгара По! – что в английском чаще всего встречается е. Может, и в русском – тоже? Но тогда что именно здесь е – знак равенства или цифра 33 в круглых скобках?
А кто ее знает…
Можно было выяснить это в Интернете – частотность употребления букв русского алфавита. Гугл знает все! Но Артем забыл зарядить телефон, его мобильник был на предпоследнем издыхании, а выход в Интернет пожирает массу энергии. Конечно, в соседней комнате сидела и работала на компьютере Лиза… но Артем из гордости не хотел показывать ей, что он чего-то не может понять сам. И мешать ей не хотел. Она ведь там не просто в стрелялки играет – она пишет книгу!
…Когда Артем приехал, Лиза рассказала, что она записалась к Оксане – на шесть часов вечера. Раньше у той «окна» не было. Хрипловатый женский голос спросил у нее фамилию, имя, отчество, выяснил, что с ней произошло… потом заверил, что целительница Оксана помогает всем, кто к ней обращается, и попросил не опаздывать на прием, чтобы не задерживать следующего посетителя.
– А тебя не спрашивали, откуда ты ее телефон знаешь?
– Нет, а какая разница?
Артем не сомневался, что разница была, но не стал углубляться в этот вопрос.
Времени до назначенной встречи оставалось полным-полно. Артем снова принес с собой всякой еды, в том числе курицу.
– Давай ее сварим, – предложил он. – Сто лет супа куриного не ел! Ты любишь куриный суп с вермишелью?
– Ого! – сказала Лиза восхищенно. – Кто ж не любит?
Артем мог бы сказать, что Вика не любила, именно поэтому он и не ел этого супа «сто лет», но он просто пожал плечами:
– Да мало ли… А ты хорошо умеешь готовить?
Лиза приняла оскорбленный вид:
– Готовить?!
– Ну да, а что такое? – рассмеялся Артем. – Типа, не мужское это дело?
Она независимо пожала плечами.
– Между прочим, я отлично готовлю, – с гордостью сказал Артем, – особенно этот самый суп! Мама научила, а потом всегда и просила только меня курицу с вермишелью варить.
– Ну, тогда ты и вари, – усмехнулась Лиза.
Артем принялся хозяйничать. Помыл тушку, порезал ее, залил водой, поставил на огонь. Нашел морковку, натер немного на терке; помыл небольшую луковицу.
Вода закипела. Артем уменьшил огонь, очень тщательно снял накипь, потом в бивший ключом бульон насыпал две горсти меленькой вермишели, которую тоже купил по пути к Лизе, посолил, положил тертую морковку и бросил луковицу.
– Ты что?! – возмущенно воскликнула Лиза. – Ты же ее не почистил, не порезал!
– Терпеть его не могу, когда в супе лук плавает, – сморщил нос Артем. – Вареный лук – брр! Я всегда кладу луковицу целиком, а потом ее просто выбрасываю. Вкус есть – лука нет. И не чищу – ну, привкус интереснее от шелухи, а любой бульон или светлый суп приобретают красивый золотистый оттенок. Это меня бабушка научила!
– Ты какой-то маменькин сынок, – пренебрежительно хмыкнула Лиза. – Маменькин и бабушкин!
– Ну, так уж вышло, – извиняющимся тоном ответил Артем. – И вообще, так всегда бывает, что на воспитание ребенка особенное влияние кто-то один из родителей оказывает. Поскольку я практически без отца вырос, на меня мама очень сильно влияла. А ты чья… ты чей ребенок? – не вполне «уклюже» спросил он.
– Да и мамин, и папин, – улыбнулась Лиза. – Нет, папин – больше. У него со зрением очень плохо – мои родители сейчас в Москве, в Центре микрохирургии глаза, и, наверное, еще долго там пробудут. Я в свободное время редактирую папину рукопись: он книгу готовил, да пришлось работу пока отложить, из-за
