Глава 7
Что происходило в Турнельском дворце
Лесдигьер и Шомберг покинули Сите, проехали по мосту Богоматери и направились в сторону Бастилии, куда уже отовсюду стекался народ.
— Королева весь этот месяц проводит в балах и празднествах. Недавно двор прибыл из Фонтенбло, где тоже, кажется, кого-то женили.
— Королева устала от забот, — ответил Лесдигьер, — ей просто хочется сбросить с себя этот груз, давивший на нее больше двух лет.
— Но нельзя не заметить при этом пассивности и меланхолии, — возразил ему на это Шомберг.
— И ты знаешь настоящую причину этого?
— Нет ничего проще: королева влюблена, — Влюблена? В кого же?
— Ты совсем перестал бывать при дворе, Франсуа. Она влюблена в Линьяка.
— Да, да, помнится, ты что-то говорил об этом. И он уже зарекомендовал себя с наихудшей стороны, — сказал Лесдигьер, зевая.
— Двор давно уже не видел таких мерзавцев. Виртуозно владеет оружием и, пользуясь этим, дерется чуть ли не по три раза в день. Причем причины для ссоры настолько пустячные, что о них и говорить неудобно.
— Шомберг, мне это неинтересно.
— Нет, ты послушай! Однажды он вызвал на поединок Ламбурье только из-за того, что у виконта носки туфель блестели ярче, чем у него. И убил его.
— Вот скотина!
— У Ла Бовре ему не понравился покрой плаща, а от Субиза пахло луком.
— Жан де Субиз? Гугенот, любимец адмирала Колиньи, который вместе с Дюраном де Виллеганьоном плавал в страны Нового Света и способствовал освоению новых земель для Франции?
— Он самый.
— Черт возьми, да этот Линьяк настоящий мерзавец! Не мешало бы поучить его хорошим манерам.
— Верно, но такого человека еще не нашлось. А несколько дней назад он убил собаку. Даже двух.
Лесдигьер резко осадил коня:
— Какую собаку?
— Коричневая, с белым ухом.
— С белым ухом? Постой!.. Уж не была ли она с коротким хвостом? И с подпаленным левым боком?!
— Сам не видел, но говорили, что именно так. А в чем дело?
— Шомберг! Это был мой Брюн!!!
— Как! Твой Брюн? Но ведь он живет при дворце Монморанси!
— Жил, хочешь ты сказать… За несколько дней до моего приезда Брюн убежал и стал рыскать по городу. Помнишь, я ведь говорил тебе?.. Где я только ни искал его — все было тщетно, — продолжал Лесдигьер. — Мне говорили, что видели его то близ Лувра, то у дворца коннетабля, то на ступеньках отеля Савуази…
Шомберг положил ему руку на плечо:
— Он искал тебя, Франсуа.
— Бедный верный пес… — горько покачал головой Лесдигьер. — Нет на свете существа преданнее собаки, Шомберг… Человек предаст, собака — никогда… Но как это случилось? И откуда ты узнал?
— Он сам рассказывал об этом в кругу придворных.
— Что же он рассказал?
— Как-то он проходил близ Центрального рынка и увидел двух больших коричневых собак. Они мирно лежали и грелись на солнышке. Кобель и сука. Поравнявшись с ними, Линьяк громко выругался, плюнул и попал на морду суке. Она зарычала, а он пнул ее сапогом. Тут кобель вскочил и бросился на Линьяка. Пока тот вынимал шпагу из ножен, кобель прокусил ему сапог и поранил ногу. Но… тут же поплатился за это. Линьяк вонзил клинок ему в шею, проткнув бедное животное насквозь. Несчастный пес так и издох, не издав ни звука и не разжимая челюстей. Тогда его подруга бросилась на Линьяка и вцепилась ему в ляжку. Он убил и ее несколькими ударами кинжала.
Лесдигьер застыл, пораженный ужасным рассказом.
В считанные мгновения он вспомнил и живо представил себе все: как они впервые встретились на одной из улиц Парижа и он назвал собаку Брюном, как пес самоотверженно дрался с торговцами, спасая ему жизнь. Во время путешествия по Франции Брюн неотлучно находился при нем, ревниво охраняя покой или сон Лесдигьера. А потом, оставшись один и затосковав, он отправился разыскивать своего хозяина, но, не найдя, встретил свою подругу. Нагулявшись, они мирно устроились на травке. Это было их последнее свидание. И тут на беду мимо проходил человек, который со всего маху пнул его подругу острым сапогом… Этого Брюн стерпеть не мог. Это все равно как если бы кто-то посмел обидеть его хозяина. И он бросился на обидчика…
…Лесдигьер чувствовал, как непрошеный комок подкатывает к горлу. Он не мог сдержать слез.
— Бедный Брюн… Шомберг, я потерял лучшего друга… — Лесдигьер сжал челюсти так, что они захрустели, и, не разжимая зубов, процедил: — Ты покажешь мне этого Линьяка, Шомберг! И сегодня же!
Шомберг кивнул, но счел нужным предупредить:
— С недавнего времени они повсюду ходят вдвоем, Линьяк и Вильконен. Вызвав одного, ты нарвешься и на другого. Линьяк обучает своего дружка искусству боя, и теперь к ним боятся подходить даже те, кто раньше слыл великолепным бойцом.
— Бог нас рассудит, Шомберг. И да воздастся неправому по заслугам его.
Вскоре они подъехали к Турнельскому замку[77], этому детищу Средневековья, разрушенному впоследствии вымирающими Валуа. Ныне дворец доживал свои последние дни. Карл IX унесет его с собой в могилу, лишив город величественного памятника готической архитектуры и оставив вместо него лишь пустырь, который вскоре зарастет бурьяном и будет служить местом для дуэлей, лошадиных торгов и тайных свиданий.
С виду замок напоминал как бы корону, над обручем которой возвышались, будто грозные стражи в полном вооружении, многочисленные мрачные островерхие башни с высокими шпилями; такие возводили века четыре тому назад при Филиппе Августе. В центре этой короны — сердце: сам замок с разноцветными стрельчатыми окнами, витыми, прямоугольными и круглыми башенками и зубчатой оградой, опоясывающей каждую часть здания в несколько этажей. Во дворе позади дворца располагалось ристалище для игр и конных турниров, излюбленных развлечений королей, за ним были небольшое поле, сад и огород, справа от которых, вплоть до самой городской стены, простирались королевские парки и сады, тянувшиеся от ворот Сент-Антуан до конца улицы Вьей-рю-де-Тампль, упирающейся в зубчатую стену. Слева от дворца стояла церковь с колоколенками, увенчанными острыми шпилями, и часовней, тут же находились дворовые постройки, колодец и конюшня. Фасадом Турнельский замок выходил на площадь перед Бастилией. Прямо напротив дворца располагались особняк графа Д'Этамп и дворец Сен-Поль, детище Раймона дю Тампля, бывшая резиденция французских королей, которую называли Отелем Веселых Потех. Впоследствии в отстроенных на месте разрушенного Турнельского замка домах будут проживать Ришелье и Корнель[78]. А еще два столетия спустя это место прославится такими знаменитыми жильцами, как Гюго[79] и Готье[80] .
Итак, в этот день должен был состояться торжественный обед во дворце Сен-Поль, а затем бал в замке Ла Турнель в честь бракосочетания губернатора Лионне Жака Савойского герцога Немурского с принцессой Феррарской Анной Д'Эсте.
