несправедливость, в самом деле?! Почему все самое интересное всегда достается тебе?!
— Потому, что у тебя и так уже есть все, что нужно для счастья любой нормальной женщине. Дети, муж, к которому ты до сих пор питаешь искреннее чувство. Давай вернемся к такому прозаическому вопросу, как чай. Одно я знаю совершенно точно — я готова просто расцеловать Чарльза за эту кулинарную книгу. Итак, посмотрим, что там у нас есть? Как насчет оладушков? Или вот…
Разговор сам собой свернул на день рождения Элли. И тут, спохватившись, я высказала идею, которая пришла мне в голову в лодочном сарае — а что, если привести его в приличный вид и отдать в полное распоряжение Элли?
— Одно меня тревожит… не хотелось бы, чтобы девочка оставалась одна в лесу, да еще когда где-то поблизости бродит Джордж Прайк. Мне кажется, этот тип порой бывает просто опасен. Да и что удивительного, когда он сидит в оранжерее и часами разглядывает порнуху? Мало ли что…
Блинчики имели головокружительный успех. Элли, набив полный рот, принялась объяснять, что на обед осталась без пудинга — дескать, он был с яблоками, да еще нечищеными — так что Мин, сжалившись, разрешила ей съесть сразу два блинчика. Всем остальным досталось по три — кроме меня, поскольку я и так с трудом могла дышать после сытного обеда. Роберт вернулся домой усталый, но блинчики, казалось, вернули его к жизни. Развеселившись, он даже изобразил в лицах, как их директор во время ежегодного бала, выпив больше положенного, отчаянно отплясывает с выпускницами.
— Над чем это вы так хохочете? — поинтересовалась Мин, спустившись на кухню как раз в тот момент, когда Роберт, довольно смеясь, опустился на стул. Ей пришлось подойти к телефону. — Между прочим, я бы сейчас тоже с удовольствием посмеялась. Ох, звонила Уинифрид Экклс — напоминала о весенней благотворительной распродаже. Обычно ее устраивают в начале февраля. Честно говоря, так и не поняла, чем весенняя распродажа отличается от зимней. Естественно, я все забыла.
— Можешь точно вспомнить, что тебе поручили?
— Ну, во-первых, я должна стоять за стойкой… это как раз самое простое. Кроме того, я должна была еще отыскать дома что-то совсем уродливое и абсолютно ненужное и попытаться продать это кому-нибудь из обитателей Данстона. Нет, вы только подумайте — всучить какую-нибудь дрянь да еще скрягам, каких свет не видел!
— Может, давай я испеку кекс или что-то в этом роде? Надеюсь, это их устроит? У Элизабет Дэвид есть великолепный рецепт кекса с шоколадом и миндальными орешками. Или тебе больше нравится кофейный?
— У Дэйзи новое увлечение. Теперь она по любому вопросу обращается к Элизабет Дэвид. Надеюсь, она не забыла отвести особую главу умению правильно чистить зубы на ночь? Потому что если нет, никому из нас не будет позволено отправиться в постель. Да, Дэйзи?
— Смейся, смейся, — терпеливо ответила я. — Посмотрим, что ты скажешь, когда шедевры кулинарного искусства из Вестон-холла заставят позеленеть от зависти всех местных кумушек. А теперь беги к себе и постарайся сделать что-нибудь полезное. Тем более что ты после обеда била баклуши.
— Правда? — заинтересовался Роберт. — А почему?
— Эээ… Дэйзи ездила в Майлкросс-парк. В общем, лучше спроси ее, пусть сама тебе расскажет.
И с этими словами Мин испарилась.
Глава 15
На следующее утро, в воскресенье, я отвезла Мин в больницу. На этот раз ей наложили куда меньше бинтов, чем раньше, даже кончики пальцев оставили на виду. Сестра предусмотрительно дала мне с собой упаковку бинтов, болеутоляющее и мазь и велела менять повязку каждые два-три дня. В больницу больше приезжать было не нужно — только если что-то пойдет не так. Пока я выслушивала инструкции, Мин за спиной медсестры украдкой строила мне дурацкие рожи, закатывала глаза и даже высовывала язык. Видимо, медсестра о чем-то догадалась, потому что резко повернулась и застукала Мин на месте преступления.
— Некоторые люди воображают себя очень умными, — ехидно протянула она. — Только вот почему-то умные люди и ошпаривают себя кипятком!
— Держу пари, теперь она станет мусолить этот эпизод еще целый год кряду. А ее отповедь раз от разу будет все филиграннее, — вздохнула я, таща Мин к машине.
Мин так радовалась, что у нее теперь свободны пальцы, что всю дорогу щебетала. А едва мы вернулись домой, тут же помчалась работать. Я как раз разбирала сумки с покупками, когда случайно заметила прошмыгнувшую мимо кухонного окна Элли. Как обычно, она забыла надеть пальто. Пришлось мне окликнуть ее, но она, держа что-то в руках, была так поглощена своими мыслями, что ничего не услышала. Я схватила ее пальто в охапку и побежала за ней к амбару.
В амбаре было пусто — только в одном углу громоздились тюки соломы, а в другом куковал всеми забытый старый трактор. У дальней стены высились пустые лари для зерна. Элинор, сняв с одного крышку, сунула внутрь голову… потом плечи — так что я даже немного испугалась, как бы она не провалилась туда совсем. Я снова позвала ее, но она услышала, только когда я уже подошла почти вплотную. Пискнув от испуга, Элли резко обернулась и словно примерзла к полу.
— Ой! Диана! Поклянитесь, что никому не расскажете! Перекреститесь и скажите: «Чтоб мне помереть, если проболтаюсь!»
Глаза ее молили. Я перекрестилась.
— Смотрите!
Снова перевесившись через край ларя, она указала куда-то вниз. Тощая, кожа да кости, взъерошенная черно-белая кошка была покрыта сплошным шевелящимся ковром разноцветных котят. Ахнув, я насчитала пятерых: двух рыжих, одного полосатого и еще двух таких же черно-белых, как мать.
— Никому не скажу, обещаю. Только объясни, пожалуйста, почему это такая страшная тайна?
— Да потому, что стоит только Джорджу Прайку увидеть котят, как он их тут же перетопит. Он всегда так делает. — Элли жалобно всхлипнула. — Прошлый раз был такой милый, совсем белый, как пушинка. Я назвала его Снежком. И этот ужасный, ужасный человек убил его!
Я сунула Элли свой носовой платок. Она шумно высморкалась и принялась тереть глаза, пока я смотрела, как кошка хлопотливо вылизывает свое многочисленное потомство.
— Как ее зовут? Бьюти [11]?
— Нет, Бути [12]. Кошечка-в-Сапожках. Посмотрите, у нее задние лапки белые, словно она в сапожках.
— Вижу, ты принесла ей молока…
— Я купила его у мистера Билля. Он тоже дал мне слово, что будет молчать.
— Но ведь ей, бедняжке, нужно не только молоко, но и мясо. Посмотри, какая она худая. Побудь тут, а я схожу отрежу немного от того куска, который купила для Хэм.
— Ой, правда?! Спасибо, Диана! И вы в самом деле не проговоритесь ни маме, ни папе? Честное слово?
— Нет, конечно. Я же дала слово.
Вздохнув, я сбегала на кухню, отхватила порядочный кусок от мяса, приготовленного для Хэм, мелко- мелко порезала и вернулась назад. Когда я поставила мисочку у нее перед носом, бедняжка отпрянула, словно от удара током, а потом набросилась на еду с такой жадностью, что я испугалась, как бы она не подавилась.
— Нужно кормить ее дважды в день, — объяснила я. — И заодно следить, чтобы кроме молока у нее обязательно было вдоволь свежей воды, ведь она кормит котят. И кормить ее не только мясом, но еще и рыбой. Потом, когда котята подрастут, отвезем ее к ветеринару, он сделает так, чтобы у нее больше не было котят. А этих раздадим в хорошие руки.
— А как быть с мистером Прайком? — с сомнением в глазах спросила Элли.
— Предоставь мистера Прайка мне.
