- Смешно, да? На самом деле мне и трех лет еще нет. Я младенец. Но там.. там - целая жизнь. Там я узнал столько... обо всем - о людях, о жизни, о боли - сколько большинство, вот хоть этот дед, и за свои 80 не узнают.
Аманда - Алейн - положила ладонь ему на предплечье.
- Прости меня, Март.
- Тебя-то за что? - голубые глаза пристально взглянули на нее.
- За многое. Я должна была увидеть это! Тайри считают, что никто на моем месте не понял бы - ведь у тебя была ложная память. Но при глубоком сканировании, думаю, я разобралась бы. Только я... мы все-таки испытываем неловкость в этом смысле. Сканируем только самое необходимое, поверхностно. Если изучать человека глубоко - можно дойти до таких скелетов в шкафу, до таких глубоких проблем; душа каждого человека изогнута, вывернута, искалечена, и то, что мы видим снаружи благополучие - ни о чем не говорит. Это как пышная крона дерева, скрывающая искривленный ствол. Мы не лезем по возможности... А надо было влезть и посмотреть. Самое непростительное - то, что я ведь чувствовала в тебе необычное. Что-то не то. Но...
- А зачем ты вообще связалась со мной? - спросил Мартин, - раз вы такие сверхлюди. И ты ведь неправду говоришь, ты вовсе не одинока. Зачем я тебе понадобился?
Алейн повертела в пальцах кофейную ложечку. Пристально взглянула в лицо Мартина.
- Если я тебе скажу, что ты понравился мне - это будет полуправда. Да, понравился. И если помнишь, ты первый предложил мне встретиться. Я согласилась. Но дело не только в этом, Мартин. Знаешь, почему я работаю в этом институте? Уже третий год. Нет, не из-за тебя, я понятия о тебе не имела. Из-за Лонке.
- Он тоже какой-нибудь супер-пупер?
- Нет, он обычный человек. Очень талантливый ученый, к сожалению, с весьма сомнительным мировоззрением. Эти опыты с ЭМИ и мескалином... Видишь ли, Март, одна из моих задач - регулировка научного прогресса. Не торможение, как ты подумал, а наоборот - я стараюсь, чтобы идеи приходили вовремя, чаще раньше, чем позже. Но научный прогресс в ваших условиях - это примерно как если в группу детского сада принести взрывное устройство и надеяться, что дети его не запустят. У вас катастрофически низкий уровень социального развития, общественной психологии. Так вот, ты же сам, думаешь, понимаешь, куда могут выйти опыты Лонке.
- Нейротронное оружие. Массовое внушение.
- Да, примерно.
- Он уже собирается закладывать серию.
- Я знаю. И приму меры, чтобы это не получилось.
- Хорошо, а я тебе зачем? Ты можешь все считать из мозга самого Лонке.
- Сейчас объясню. Ты у нас многообещающий молодой ученый. Перспективный. Если просто остановить Лонке, он будет искать обходные пути, повторять, а я не могу с ним все время нянчиться. Мне нужно перенаправить его внимание на другие идеи. Тоже связанные с ЭМИ. У тебя есть предложения - что можно было бы сделать?
- Да, у меня были мысли, конечно... На самом деле ЭМИ мало кто занимается, это считается малоперспективным, но вот сочетание электромагнитного возбуждения нейронов, повышающего их сродство к определенным веществам - и самих этих веществ... Это такая универсальная мысль, под которую можно уже подбирать сочетания.
- Скажем, разработать методы разрушения амилоида при болезни Альцгеймера, - тихонько сказала Алейн. Мартин резко поднял голову. Взглянул на дедушку в соседнем кресле, бессмысленно перебирающего в руках носовой платок.
- Скажем, если взять DAPH, - тон Мартина стал вдруг взрывным, напряженным, - эта молекула надежно разрушает амилоид. Диагностика ранних стадий уже разработана. И если повысить селективность...
- Займешься этим? - буднично спросила Алейн. Мартин быстро и косо глянул на нее.
- Странный вопрос. Аманда, Господи, да если удастся надежно обезвредить эту гадость... Я уверен, Лонке заинтересуется этим. Он честолюбив, знаешь. Мировая
