- А какой вопрос? - наивно спросила Росита, которая только что появилась на собрании. Весь круг содрогнулся от хохота. Росита тоже смущенно заулыбалась и принялась поправлять волосы. Отец Фелипе поднял руку. Бойцы постепенно стихли.
- Не надо смеяться, товарищ Хименес только что пришла, - объяснил отец Фелипе, - и она не может этого знать. Вопрос очень серьезный. Как ты знаешь, в Сан-Мигеле, есть нефтеперерабатывающий завод, можешь представить, как это важно для нас. Теперь этот завод принадлежит народу. С владельцем договорились о компенсации. Но проблема в том, что из города или вообще из страны уехали большинство специалистов, инженеров, которые там работали. Некоторые остались, но их слишком мало. Что нам с этим делать?
Росита сдвинула узкие брови и во все глаза смотрела на отца Фелипе. Почему он спрашивает об этом ее? Ей-то откуда знать?
Но священник смотрел на нее требовательно, и Росита послушно начала думать.
В самом деле, а что делать? О пресвятая дева, Росита никогда еще не думала о таких вещах всерьез. Она выполняла приказы, делала свою работу, и делала ее хорошо, у нее были подруги, друзья... но она никогда не задумывалась , какие проблемы у тех, кто ведет их вперед, кто отдает эти приказы. Даже у Мануэля, хотя он очень хороший, и на самом деле Росита его любит, только как-то очень стесняется этого.
Тьфу ты... при чем тут это?
Надо же думать.
- А сколько нужно вообще человек... ну этих специалистов?
- Я не знаю, - негромко сказал отец Фелипе, - . Спроси остальных.
Росита повернулась к остальным.
- Кто-нибудь из нас разбирается в этом? Сколько нужно таких специалистов?
В кругу забурчали. Им уже не было смешно, что Росита рассуждает о таких делах. Вскинулась одна рука. Росита знала этого парня, студент...
- Я кое-что понимаю в этом. Я сам учился на нефтяника, после революции хочу закончить институт... Короче, нам там понадобится как минимум двадцать таких специалистов. Рабочие есть, это не проблема. Семеро остались... Надо их конечно как-то убедить и дальше остаться. А еще можно запросить помощи в Венесуэле.
- Ты знаешь, что Венесуэла нас теперь тоже не очень-то... - вставил кто-то.
- Такую помощь они окажут, - возразил Мануэль, - я практически уверен. У них достаточно нефтяников.
- А эти семеро оставшихся... они хотят работать? - спросила Росита.
- Хотят-то хотят, только при прежней зарплате. А где мы ее возьмем сейчас...
- Ну может быть пока... пока не придет помощь, другие специалисты, из Венесуэлы, как-то им заплатить эту зарплату... Можно же найти, наверное. Зато ведь у нас бензин будет. А потом... Потом по-другому можно все сделать.
Росита осмелела и говорила теперь звонким голосом. Десятки блестящих глаз из-под черных беретов, удивленно молчащие бойцы - старые, молодые... все слушали ее.
- Я думаю, мы должны проголосовать за этот вопрос, - решила Росита, - поднимите руки, кто за!
И с удовольствием увидела медленно растущий над беретами, над плечами, головами, прикладами лес дружеских рук.
Алейн улыбнулась, отключаясь от сцены в Сан-Мигеле, от спасенного ею партизанского движения. Еще раз, по инерции проверила Бэнки. Мультимиллиардеру было не так-то просто, он крутился, как уж на сковородке. Он потерял, сам того не зная, невидимую поддержку Шри Шанкары - хотя вряд ли обратил даже внимание на известие об исчезновении индийского божка. И теперь еще резко сократились поставки коки из Сьерра-Бланки, контроль над страной был почти утерян, правительству было вообще не до Латинской Америки, и Бэнки чувствовал, что превращается в посмешище, короля без власти.
Его невидимая персональная империя рушилась. Сейчас Бэнки курил на террасе своей небольшой запасной виллы в Калифорнии, и размышлял о возможностях
