Продуманный, конечно, финт. Шило в заднице у нее было всегда, ничего не скажешь -- но при этом Светлана была ответственной, не из тех, кто сбежит с гусаром. Но все-таки финт... Светлана пошла работать в районный Дом пионеров, руководителем кружка по туризму.
Занимались четыре раза в неделю. Этого было мало, и Светлана еще устроилась на полставки с утра гардеробщицей в библиотеку. Впрочем, Володя неплохо зарабатывал, на 'Калибре' постоянно давали премии, так что на жизнь хватало.
После разрушения Союза -- этот процесс, как и многие, Светлана называла исключительно 'катастройкой' - Дом пионеров реорганизовали. Там теперь были тоже кружки и секции для детей, и курсы подготовки к школе - но все это уже платное, и очень дорогое. Секция по туризму, ее детище, созданный, выстраданный, выстроенный клуб 'Странник' - оказалась в этой парадигме лишней. Светлана даже попробовала предложить новым хозяевам 'бизнес-план', сделать секцию платной, но они лишь пожали плечами... Через три года, после того, как Светлану выперли, в Доме пионеров появилась новая туристическая секция, где учились вязать узлы, лазать на скалы в обязательных шлемах, проводили шумные пикники на природе, от родителей требовали покупки дорогого оборудования, ездили на слеты и соревнования, и ходили туда, конечно, только дети приличных родителей, которые могли себе это позволить.
У Светланы дети бывали всякие. Был Мишка, сын одинокой алкоголички-дворничихи. Была Катя из английской спецшколы, дочь профессора. Две девочки из семьи уборщицы-технички и пьющего сантехника. Сын главного инженера 'Калибра'. Об этом не думали, не замечали, какая разница в походе-то? Об этом она задумалась лишь после падения Союза. Где теперь такие дети, как Мишка Приходько, как Оля и Наташа Буреевы? Кто будет заниматься с ними?
Светлана и сама уже была на пенсии, когда случилось все это. На пенсии по возрасту -- но бодрая, веселая, совершенно здоровая. По-прежнему каждый день -- в Доме ('на фирме', называли они это, не подозревая, что через сколько-то лет иностранное слово станет обыденным и неярким), по 20-30 выездов в год, категорийные походы... И подготовила себе преемника, Игорька, который занимался у нее же, а теперь работал вожатым в школе и учился заочно в пединституте, собираясь остаться в педагогике. Были и другие, но на Игорька Светлана рассчитывала: он не карьерист, не станет рваться в директора и завучи, он из тех, кто способен за идею и за копейки десятилетиями возиться с ребятишками, вольный воздух Уральских гор любит куда больше начальственных кабинетов, он сохранял и хорошо понимал тот дух, который ей удалось создать и поддерживать в клубе.
Когда все сломали, Игорек уехал работать на турбазу. Водил группы в горы -- за деньги, разумеется. Потихоньку начал пить, несколько раз приезжал к ней, сидели подолгу, он пытался играть на гитаре, но пальцы плохо слушались. Несколько лет назад Игорек сорвался со скалы на Таганае, где казалось бы, знал каждый квадратный метр -- очевидно, позволил себе лишнего...
Вообще перебирая мысленно судьбы своих воспитанников, Светлана старалась поменьше думать о мальчиках. Это было как-то особенно больно. В Чечне погиб только один из них, Славик Гориков. Он, кстати, и занимался у нее всего два года. Но сколько их умерло просто так, непонятно -- и почему именно мальчиков? Светлана не понимала этого. Женьку зарезали из-за новой машины -- вытащили из-за руля и бросили тело в канаву, машину угнали. Еще трое погибли вот так же, от рук уголовников. Один утонул в озере. У одного случился инсульт в 25 лет. Саша Смирнов покончил с собой -- это для Светланы было выше всякого понимания, хотя она знала, что Саша после катастройки увлекся какими-то оккультными учениями.
Девочки вот все живы. Цепкие, выкарабкались. Все родили хотя бы по одному ребенку, а Танька Хохлова -- уже троих.
Что-то мистическое было в этой фатальной мужской смертности. Как на войне. Но ведь войны, кажется, нет!
Светлана начинала думать о тех ребятах, у кого все сложилось благополучно. И отчего-то становилось еще тоскливее.
Костик, например, с Надей. Они и познакомились в 'Страннике'. Светлая юношеская дружба. Ничего между ними не было 'такого', хотя нынешние непременно постарались бы это извратить, говоря о 'правде жизни'. Но ведь и это полуправда. Да, были и тогда девочки-давалки, развращенные с 12ти лет, но ведь это было не большинство и даже не меньшинство -- это были единицы. Надя слыла нормальной девчонкой, и Косте никогда в голову не пришло бы ничего грязного. Светлана знала, когда они поцеловались впервые -- ему было 16, ей 14. Она знала о них все. Теперь они были ей ближе, чем собственные дети. Их сын Алешка -- как родной внук.
У них все сложилось благополучно. Костя работал в филиале крупной московской фирмы, старшим менеджером, торговал ширпотребом. Надя занималась с дошкольниками в 'Школе раннего развития', за немалые деньги готовила их к поступлению -- нынче, чтобы пойти в школу, малыш должен уже уметь читать, писать и считать.
Одна из очень благополучных семей. Они даже летали в отпуск в Турцию, а в этом
