- Я знаю. Я же говорю, мы знакомы. Алена Маркова, только что исполнилось 26 лет, без пяти минут кандидат наук... А память ты теряла всего 15 лет назад.
- Да. У меня было сотрясение мозга... а вы...
Немного мешало, что незнакомый человек вот так запросто ей тыкал. Было в этом что-то унизительное. Но не одергивать же спасителя.
- Твоя память у меня здесь, - объявил незнакомец и похлопал себя по карману. Алена еще раз ощутила ирреальность происходящего. Может, она просто сошла с ума? У нее галлюцинации... ну конечно. Все началось с Валика и его дикой нелогичности. А может, Валик все это и подстроил? Специально разыграл для нее этот спектакль.
Мужчина вдруг остановился. Повернулся к ней. Сказал совсем другим тоном.
- Успокойся, Аленушка. Успокойся. Все хорошо. Ты сейчас все поймешь. Это не бред, это нормальная жизнь. Я очень рад, что мне удалось появиться вовремя. Ты все-таки была в опасности. Я лучше не буду тебе ничего рассказывать заранее. Просто мы вернем тебе память, и ты все поймешь сама. Ты даже не представляешь, как я рад.
Он просто говорил. Ласково, успокаивающе. Не касался ее, и это было хорошо -- после обманчиво-сладких объятий Валика, после омерзительных лап гопников.
Он был очень, очень хороший. Такой, как нужно. У Алены кружилась голова.
- Я, наверное, схожу с ума, - прошептала она, - но... кажется, я люблю вас.
Мебель в комнате была обшарпанная, обои страшненькие, и Алене это мешало. Стыдно. Приводить мужчину... такого вот... единственного, настоящего... к себе в дом, а здесь никакого уюта. Пусть чисто, убрано, но все равно. Она хотела делать ремонт, почему же не сделала до сих пор?
- Неважно, - сказал он, непонятно, о чем, - Аленушка, это совсем неважно.
- Вы чаю хотите? - она так и не могла начать называть его на 'ты'.
- Нет. Все потом. Давай сначала разберемся с памятью.
Он выложил 'это' на стол. 'Это' оказалось блестящей небольшой коробкой. Без кнопок, рычажков, вообще без ничего, и будто обернутой в фольгу.
- Только ты присядь, - сказал он, взял ее за плечи. Это не было неприятно -- даже наоборот. Даже очень наоборот. Мужчина мягко усадил ее в единственное кресло. Потом провел пальцами по блестящей коробке.
- Работает, - пояснил он, - подожди несколько минут.
- А что с моей памятью? - слабым голосом спросила Алена, - я ведь тогда забыла совсем немного. Антероградная амнезия. Только то, что было после травмы. Детство я помню... правда, как-то плоховато. Но это, наверное, у всех так.
- Нет, не у всех, - сказал мужчина. Вдруг на Алену накатило.
Блестящая, как фольга, сверкающая волна катилась на нее, упала сверху, подняла и понесла. Алена перестала что-либо соображать, перестала думать, она слилась с этой волной, она сама была волной, и потом, когда отхлынуло -- она схватила кончиками пальцев ноющие виски -- все вокруг изменилось.
Ее зовут Алейн. Алейн Бинар Льолена. А первое ее, земное имя - Алевтина Кузьмина.
Его зовут Дьен. Дьенар Мелл Трицци. Трицци -- означает Молния.
Почему-то первое, что пришло в голову -- это их первая встреча. Как она увидела Дьена в первый раз. Он был ее наставником. Тогда она этого еще не знала. Лежала, улыбаясь от того, что больше не больно. Не болит живот. И какой-то человек -- не понять, барин, что ли, а может, доктор -- смотрит на нее так ласково и хорошо...
Говорят, в наставников часто влюбляются. И наоборот -- мужчины влюбляются в наставниц. Наставник олицетворяет для тебя самое прекрасное -- переход от полной страданий человеческой жизни к жизни тайри.
