– Да? – Юра критически осмотрел свой прикид и гордо подтянул штаны. – Не может такого быть, чтобы сапоги стоили дороже, чем золотая цепь. Сапоги – это всего лишь обувь, а золотая цепь – насущная потребность.
– Посмотри в ее тележку. Внимательно. Видишь – эта чувиха умеет кушать. Маслины, зеленый салат, икра, хорошее красное вино, мартини, овсянка, клубника, бразильские орехи и маленькая плитка горького черного шоколада. У нее отменный вкус. У нее, по всей видимости, не только бойфренд богатый, но и папа. Она уже лет десять как хорошо ест и разбирается в тонкостях. Видишь эту маленькую плитку горького черного шоколада? Знаешь, что такое эта маленькая плитка горького черного шоколада? Маленькая плитка горького черного шоколада – это как маленькое черное платье. Свидетельство вкуса. Большинство женщин – шоколадные наркоманки, но вынуждены ограничивать себя, чтобы не растолстеть. Поэтому она – я показал пальцем на плавно удаляющуюся безупречную тонкую спину арктической блондинки – позволяет себе только маленькую плитку, и именно с горечью, чтобы постепенно отучать себя...
– Ей просто по жизни нечего делать, – сказал Юра. – Вот она и забивает себе голову. Черный шоколад, белый шоколад – какая разница, какой он? Пошли, договоримся на пистон, если она не замужем...
– Иди. Только учти, на стоянке ее может ждать машина с водителем абсолютной весовой категории...
Друг засверкал глазами.
– Заебал пиздеть, мудак хуев, – сказал он. – Хватит изображать экскурсовода по миру сытых и богатых. Я тоже не вчера родился. Люди, у которых есть водители, сами в магазин не ходят, а посылают водителей!
Произнеся самолюбивую тираду, он подобрал в ладонь и демонстративно бережно сунул обратно вывалившийся было из ворота фрагмент своего сверкающего желтого украшения.
Неужели в девяносто первом году мы выглядели клоунами? – горько усмехнулся я и решил купить еще выпивки, но путем резкой волевой блокировки отказался от вредной затеи. Приобрести следует не алкоголь, а каких-нибудь дорогостоящих ягод – жене. Такой, на первый взгляд, нехитрый маневр иногда смягчал агрессию супруги до приемлемого минимума...
– А это что? – продолжал глумиться Юра. – Очередь? В кассу? Что, сейчас опять вернулись очереди? Все стало, как при Брежневе, да?
– Не совсем.
– А зачем они так много всего берут? Смотри, этот вот мужик, красномордый, одного пива набрал двенадцать бутылок. Две упаковки! Шесть литров! Он что, все это выпьет?
– Безусловно. Более того – он вечером, перед сном, прогуляется – зайдет и купит себе еще.
– Лучше бы вместо пива водку пил. Кстати, а сколько теперь стоит водка?
– Какая?
– Обычная.
– Юра, она бывает разная. Вон, иди, взгляни. Сто пятьдесят сортов.
– Сто пятьдесят сортов? – Привидение зажмурилось и затрясло головой, отчего моя собственная – немного заболела. Все-таки вчера я усидел в кабаке не менее полулитра.
– В этой стране свободу еще никто не отменял. Всякий желающий может изготовить собственную водку и пустить ее в продажу...
Призрак громко фыркнул. В точно такой же позиции он стоял девятнадцать лет назад на крыльце столовой трудового лагеря «Юность». Кто-то из учителей отчитывал его – а он, не вынимая рук из карманов, мрачно изучал горизонт.
– Хорошо. Пусть всякий дурак делает водку и ставит ее на полку. А лично тебе это зачем? Лично тебе? Водку же пьешь – ты? Разве лично тебе – удобно бродить здесь, наматывать километры? Смотри – они же гуляют, словно в Третьяковской галерее! Наслаждаются!
– Они выбирают.
– Что?! Водку?!
– Водку, пиво, колбасу, журналы, жвачку, шоколад, кетчуп...
– Кетчуп?! А его что, тоже надо выбирать? Где он? Барышня, простите, а где тут у вас кетчуп?.. Ага, вот и кетчуп!!! Тоже сто пятьдесят сортов?!!
– Поменьше. Может, сорок или пятьдесят...
– И что, тоже надо выбирать?
– Да.
– Слушай, а разве тебе не по хую, какой в твоей тарелке кетчуп?!
– Мне – по хую. А
– Тогда зачем ты ходишь в
Я не ожидал такого от своего друга. На его глазах блестели слезы, плечи развернулись – он словно захотел стать шире, чем стеллаж с красными бутылками. В каждой ждал своего часа помидорный соус, везде практически одинаковый; хитрость заключалась главным образом в самих емкостях – пластмассовых и стеклянных, высоких и низких, больших и маленьких, с иноязычными надписями и без таковых.
– Пятнадцать лет рвать жилы, чтобы теперь выбирать кетчуп?
– Слушай, ты мне друг, но не надо лезть мне под кожу.
– Да здравствует кетчуп! – не унимался покойник.
