– Правда? – Глаза Элен засияли от радости, но как-то быстро потухли. – Нет, Леон, моя работа недостаточно хороша, – с легкой грустью сказала Элен. – Ей не место на выставке.
– Я же сказал, что судить о ее достоинствах буду я. Она пойдет на выставку. – В его голосе звучала явная гордость за свою жену.
– Ты вселяешь в меня уверенность, – порывисто воскликнула она. – Я очень ценю твое мнение.
Могла ли Элен выразить словами, что значила для нее его поддержка? У нее всегда было огромное желание заниматься живописью, и одно время считала, что у нее неплохо получается. И сейчас она снова вернулась к своему занятию, которое по-прежнему доставляло ей удовольствие… и похвалы мужа тоже.
– Я считаю твою картину хорошей и поэтому говорю тебе об этом. – Голос Леона был нежен, и ощущение счастья переполнило Элен. Что с ней происходит? Неужели всего несколько дней назад она спрашивала себя, способно ли ее сердце на новое чувство? А сейчас она пыталась подавить его в себе, хотя и знала уже, что это все напрасно. Нарушенное обещание Леона, его жестокость в тот день, когда она встречалась с Робертом и другие их разногласия – все постепенно стерлось из памяти и перестало иметь значение. Важным оказалось лишь то, как Леон смотрел на нее, с какой нежностью звучал его голос, какими ласковыми были его руки…
– Мне пора возвращаться, – сказала Элен, почувствовав прикосновение мужа. – Дети, должно быть, уже пришли из школы.
– Там Арате. – Однако он взял у нее из рук полотно, снятое с мольберта. – Где ты это все оставляешь?
– Вон в том сарае. Я там все убрала, а Никос починил дверь.
– А с картиной ничего не случится? – Леон нахмурился, посмотрев на скромное каменное сооружение и решительно заявил: – Я поставлю туда только мольберт, а картину мы заберем домой.
Неужели он действительно так дорожит ее работой? Глядя вслед Леону, несущему мольберт в сарай, Элен почувствовала, как счастье переполняет ее, и ее глаза радостно заблестели.
Машина Леона стояла неподалеку, и через несколько минут они уже были дома. Чиппи все еще отбывал наказание в своей комнате, и Фиона играла одна. Услышав шум подъехавшей машины, она выбежала к подъезду. Девочка выглядела какой-то грустной, и Элен решила, что ей скучно без брата.
– Нельзя ли Чиппи сегодня выйти из комнаты? – попросила Элен, когда они с Леоном вышли в сад. – Прошло уже три дня, Леон, я думаю, он достаточно наказан.
– Ты считаешь, что он извлек из этого урок?
– Он понял, что поступил нехорошо. Я уверена, впредь он будет заботиться о сестре.
Удивительно, но Леон с ней согласился. Однако он еще раз сделал строгое внушение Чиппи, когда тот вышел в сад.
– Мне кажется, ты права, – заметил Леон, наблюдая, как Чиппи и Фиона играют вместе. – Он больше не сделает ничего подобного.
Постепенно голоса детей стали удаляться; видимо, они убежали на склон холма. Стало очень тихо. Тишину нарушал лишь шелест листьев да шум крыльев пролетавших над садом птиц. Элен откинулась на спинку кресла и украдкой посмотрела на мужа. Его лицо было в тени, но время от времени солнечные лучи пробивались сквозь листву и освещали его. Леон сидел с закрытыми глазами и, казалось, дремал, но иногда он начинал хмуриться и шевелить губами. Какие мысли волновали его? Раньше Элен считала Леона неспособным на глубокие чувства, но в последнее время стала в этом сомневаться. Она закрыла глаза и попыталась представить себе свое будущее теперь, когда Леон стал ей дорог. Если бы он хоть немного любил ее, она была бы счастлива, как никогда… Но на это она даже не смела надеяться. Значит, ее опять ждет горечь разочарования. Если все, что она слышала о характере киприотов, правда, то ее положение незавидно, потому что рано или поздно придет время, когда она наскучит мужу.
Вдруг тишину нарушили крики детей. Леон открыл глаза и, нахмурившись, поднял голову.
– Опять эти мальчишки из деревни. – Он прислушался. – Похоже, они снова забрались в старый турецкий дом.
– Леон забеспокоился. – Пойдем, – сказал он вставая, и протягивая руку Элен. – Посмотрим, что они там делают.
– Его беспокойство за Фиону было искренним, и Элен вспомнила утверждение Бренды о том, что Леон не любит детей. Интересно, почему сложилось такое мнение? Он был требователен и строг, но нельзя было сказать, что он совсем не любит детей.
Как и предполагал Леон, Фиона и Чиппи играли в старом доме вместе с Алексом и Андреасом. Чиппи первый увидел Леона и Элен и подбежал к ним.
– Мы больше не играем в пленников, – торопливо сообщил он. – Теперь мы краснокожие воины.
– Я тоже индеец, – вставила Фиона. – Я могу застрелить вас из лука.
– Ты будешь стрелять в своего дядю? – Элен подошла к развалинам дома, чтобы рассмотреть незнакомые цветы, выросшие у самой стены.
– Нет. – Фиона подбежала к Леону и обхватила его руками. – Я его люблю.
Элен обернулась. Леон смотрел на оживленное личико девочки, и взгляд его был нежен. Потом он перевел взгляд на жену. Элен словно услышала его слова: «Мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь ты сама обняла меня», и у нее исчезли последние сомнения.
Она ему небезразлична. Он никогда не причинит ей боль.
– Мне кажется, эти развалины пора снести, – сказал Леон, рассматривая глубокие трещины на стенах. – Они небезопасны, а красоты никакой.
– Этот дом тоже твой? – удивленно спросила Элен, и Леон кивнул.
– Да, я получил его по наследству. Самым разумным было бы этот участок продать, но тогда пострадает
