При его появлении верховые засуетились. Один откинул подножку экипажа. Эдвард занес ногу на первую ступеньку и остановился. Должно быть, почувствовал ее взгляд, так как обернулся и посмотрел через плечо прямо на нее.
На мгновение их взгляды встретились.
Она отпрянула и задернула занавеску. Переведя дух и немного успокоившись, рванула шнурок колокольчика.
– Слушаю, мадам? – Голос Фентона был едва слышен за запертой дверью.
– Наймите шесть лакеев-здоровяков, Феитон. Поставьте их на лестнице. Я не желаю, чтобы представление, которое его светлость разыграл сегодня утром, повторилось.
– Слушаю, мадам.
Она склонилась над письменным столом, взяла следующий конверт и сломала печать, но пальцы так дрожали, что она не смогла прочесть ни строчки. Перед глазами возник холодный, мрачноватый взгляд Эдварда. Она отбросила лист бумаги и закрыла глаза.
Зачем он приходил? Вряд ли у него достанет смелости войти в светское общество. Доктор Эмерсон рассказывал, что последнее столкновение Эдварда в модном салоне кончилось грандиозным скандалом. Скорее всего ему не удалось найти третьего партнера для удовлетворения своих гнусных желаний в постели, и он примчался в город, думая, что с помощью ребенка сможет запугать ее и принудить стать его любовницей.
Ну что ж, она не собирается потакать его распутным выходкам. Бог знает, какие сексуальные игры ему рисовало больное воображение, где бы участвовали она и его теперешняя шлюха. Чем скорее до его сознания дойдет, что она знать его не желает, тем лучше. Возможно, страх перед людьми заставит его вернуться в Стиллмор. Она очень на это надеялась.
Высокая, худощавая фигура Эдварда мелькала в залитом солнцем, вымытом до блеска окне. Уоткинс стоял внизу и, скрестив руки на груди, уголком глаза следил, как беснуется его светлость, в то же время наблюдая за тем, хорошо ли вымыли городской дом. Это было массивное кирпичное здание, возведенное в григорианском стиле, с большими окнами. Дом на Гросвенор-сквер пустовал почти десять лет, и фасад имел весьма плачевный вид.
Уоткинс посмотрел на лакея, который стоял на веревочной лестнице и влажной тряпкой полировал стекла. Он поднял палец, привлекая внимание лакея.
– Когда закончите, нужно будет почистить медь на фонаре и дверных ручках, а также покрасить ставни.
– Слушаю, сэр, – проворчал лакей.
До Уоткинса долетел звук подъехавшего экипажа; повернувшись, он увидел, что приехал лорд Лавджой, в ослепительном сером костюме и полосатом жилете с булавкой.
Сверкнув улыбкой, он поздоровался с Уоткинсом и сказал:
– Я смотрю, ты наводишь блеск, как в добрые старые времена.
– Да, милорд, – с гордостью отозвался Уоткинс. – Хорошо, что мы снова вернулись в город.
– Хозяин дома? – Он поднял глаза. – А, вижу, что дома. Я войду, пожалуй.
– У него неважное настроение, милорд, – понизив голос, предупредил Уоткинс.
– Уверен, пребывание в городе пойдет ему на пользу. – Лорд Лавджой похлопал Уоткинса по плечу и бросился наверх, перескакивая через две ступеньки. Лакей распахнул дверь, и лорд влетел в дом.
Уоткинс посмотрел вслед Лавджою, и улыбка озарила его лицо. «Может, лорд поднимет настроение его светлости», – подумал он.
Когда Джереми вошел в кабинет, Эдвард лишь взглянул на него, но не перестал ходить взад- вперед.
– Вижу, ты наконец-то образумился, – заметил Джереми, подойдя к буфету и налив себе бренди.
– Если ты пришел, чтобы позлорадствовать, можешь убираться.
– Зачем мне злорадствовать? – Джереми потягивал бренди, немного удивленный и обрадованный.
– Она не желает меня видеть.
– Разве можно ее в этом винить? – Джереми сделал еще глоток. – Ты спал с ней, а потом выбросил, как вчерашний «Тайме».
Эдвард остановился, прислонился плечом к камину и, скрестив руки на груди, стал смотреть в окно, машинально наблюдая за лакеем, полировавшим стекло.
– Я надеялся хотя бы на встречу.
– Ты испытал безотказные способы?
– Какие именно?
– Ну, знаешь, цветы… безделушки… духи.
– Об этом я не подумал. – Эдвард потер подбородок.
– Ты, видимо, засиделся в деревне. Забыл, как завоевывать слабый пол.
– Может быть, – безучастно согласился Эдвард.
– Успокойся. Ведь она все еще любит тебя. Я знаю.
– Откуда? – Эдвард весь обратился в слух. Джереми сдвинул брови.
– Есть много признаков. Ее совершенно не интересуют мужчины, в том числе и я. – Эдвард сощурил глаза, но Джереми как ни в чем не бывало продолжил: – С вечеров и балов уходит рано. Никому из мужчин не удалось добиться ее расположения. Ее называют Ледяная принцесса.
Лицо Эдварда прояснилось.
– Кроме того, мне известно, что она рисует твой портрет. Может быть, для того, чтобы метать в него дротики. – Джереми усмехнулся собственной шутке. – Не нужно так на меня смотреть, Эдди, я просто шучу.
– Рад, что кое-кого это все забавляет. Но Келси носит моего наследника, однако на порог меня не пускает.
– Может быть, она хочет убедиться в чистоте твоих намерений? Ты сказал, зачем приехал?
– Нет, конечно, ведь я ее не видел.
– В субботу вечером Дженкинзы дают бал, мы с Келси отправимся туда. Можешь использовать этот шанс.
– Не могу, – отрезал Эдвард. – Не рискну показаться в обществе.
Джереми со звоном опустил пустой стакан на стол и поднялся.
– Никуда ты не денешься, если хочешь ее вернуть.
– Я найду другой способ.
– Другого способа нет. Ты сам говоришь, что она не хочет тебя видеть.
Эдвард покачал головой:
– Я не вынесу унижения.
– Твое унижение ничто по сравнению с тем, которое пережила Келси из-за твоих оскорблений, – сухо сказал Джереми. – Тебе нужно серьезно во всем разобраться. А сейчас мне пора. Прощай. – Он направился к двери.
После ухода Джереми Эдвард рухнул на стул и забарабанил кулаками по столешнице. Черт бы побрал Келси, почему она не хочет видеть его? И черт бы побрал его неуверенность в себе! Он не перенесет еще одного бала. Насмешки. Испуганные взгляды. Это выше его сил.
Келси вошла в Голубую гостиную, одну из трех в особняке, и увидела, что вся комната завалена розами. Сотни букетов доставляли каждый день. И ни одной записки. Просто розы – красные, белые, розовые, желтые.
Эдвард являлся по два-три раза в день, но она его не принимала. Наконец визиты прекратились – появились розы. Ей даже стало неуютно в мастерской – оттуда можно было увидеть его в окно. Келси заказала бальное платье у мадам Тюлан, но не решалась отправиться в магазин и примерить его. Она знала, что он нанял людей следить за ее домом – по улице сновали какие-то странные типы.
Она раскрыла свежий хрустящий «Тайме», стала читать светскую хронику, надеясь отвлечься от мыслей об Эдварде, и вдруг раскрыла рот от изумления.
Небезызвестный мистер С. после десятилетнего отсутствия снова в Лондоне. Ходят слухи, что он собирается объявить о своей помолвке. Местные владельцы оранжерей клянутся, что его
