— Не позволяет, а думает. Тебе тоже не помешало бы подумать, — заметил майор.
— В каком смысле?
— Адидас — в игре. Он решил играть только за себя. И карта у него — тот самый татарин.
— Подожди, я не понимаю, — неожиданно просительным тоном обратился к майору чиновник. — Какая игра, какая карта?
— Ни для кого из заинтересованных сторон не секрет, что у кого-то из этой троицы, что находилась в офисе аккурат напротив двери, за которой убили Трупина, у кого-то из них могут оказаться документы, которые решат судьбу завода.
— Ну нет у них ничего, что тут поделаешь! — воскликнуло «Лицо городского масштаба». — Я уж этого сердечника, — он взглянул на Семена, — Давил-давил, давил-давил… Сознался бы, гад, если б знал.
— А как насчет остальных? — напомнил майор. — Можешь поручиться, что и никто из них не забрал ценные бумаги?
— Поручиться, конечно, не могу, — вздохнуло «Лицо».
— А теперь считай расклад. Если бы ты не напугал Адидаса после того, как сгорел театр, все карты были у тебя. Теперь — татарин у Адидаса. Этот вот — у тебя, — он указал на Семена. Есть еще второй с огнестрельным ранением…
— Сбежал! — в палату ворвался один из охранников. — Сбежал тот, что с третьего этажа! Ума не приложу, каким образом!
«Лицо городского масштаба» побледнело.
— А ты ума не прикладывай, — посоветовал майор. — Ничего удивительного.
— Так ты знал, что он сбежит? — возмутилось «Лицо».
— Предполагал. Должен был объявится неизвестный игрок. Ты, вернее, все мы — власть. С одной стороны. Бизнес, капитал с другой стороны. А бандиты — в образе Адидаса и Морехода — с третьей. Но существует четвертая власть — это случай. Вот тот самый сбежавший и есть — Его Величество Случай.
— Доехали, — водитель заглушил мотор и боязливо покосился назад. — Кто разгружать будет?
— Куда разгружать? — Дима посмотрел через окно на запущенное городское кладбище.
— Сюда. Яму вон со вчерашнего дня копали.
— Так их прямо в яму разгружать?
— Ты не в курсе? — подозрительно посмотрел на него водитель.
— Я — новенький. Меня в последний момент рекрутировали.
— А, крайний? Значит, тебе и таскать покойников. Ладно, проясню ситуацию. В городе десятка полтора трупов. Многие — неопознаны. Вот и решило начальство закопать их к едрене матери, чтобы шума не было. Вчера старушка одна померла, старожихой в театре работала. Ну и решили расширить ей могилку, да поглубже на два метра сделать. Все поместятся. Давай, работай, видишь справа по борту яму? А мое дело водить, а не таскать. Раз уж тебя одного на это дело поставили, сам и пыхти.
Дима вылез из машины, с шумом захлопнув за собой дверцу. Можно было сбежать, прячась в темноте за могильными памятниками. Но тогда возникнет опасность, что шофер поднимет шум, и на его поиски будут брошены дополнительные силы. Если же фургон разгрузить, водитель ничего не заподозрит, и только когда его начнут расспрашивать, что-нибудь, да брякнет.
А когда его начнут расспрашивать? В общем, запас времени образуется.
— М-м-м, — мычал Мортон с полными слез глазами. — М-м-м…
Связанные за спиной руки затекли, а лоскут, оторванный от рукава, надежно удерживал кляп во рту.
Остальные, тоже связанные, молчали, только в глазах была та же невыносимая грусть при виде одной початой бутылки водки, трех еще непочатых, да к тому же склянки со спиртом.
«Раньше субботы нас не хватятся, — мысленно сообщил Мортон собутыльникам-неудачникам. — Вроде как карантин объявили, морг закрыт на переучет».
И тут Мортону захотелось смеяться, от смеха слезы потекли еще быстрее. Он представил, какие лица будут у тех, кто войдет сюда первым. Вместо трупов, от которых хотели избавиться, они обнаружат замерзших санитаров…
— Он простудился на посту, — так скажет про Мортона главврач, отдавая последние почести, а почетный караул медсестер произведет торжественный салют из клизм.
— Мне холодно, — вдруг проканючил один из санитаров, которому каким-то чудом удалось выплюнуть кляп.
— М-м-м… — промычал Мортон, потому что хотел сказать:
«Кричи, придурок, ори во весь голос, может, кто-нибудь услышит!» Но освободившийся от кляпа только всхлипывал от плача.
Кладбище в ночь. Должно быть страшно до чертиков. Но неожиданно для себя Дима ощутил какое-то умиротворение. Тихо шелестел ветер в листьях берез, тишина пронизывала пространство, звезды казались ближе, чем обыкновенно, а черный ангел на замшелом могильном памятнике распростер крыла, словно оберегая…
«Пусть меня похоронят здесь», — решил вдруг Дима.
— Эй, ты что, уснул? — нарушил идиллию водитель.
— Я же один не справлюсь? Помоги.
— Ага, сейчас, — иронично ответил он, и надвинув на глаза кепку, столь неуместную в летнюю сухую ночь, и сделал вид, что уснул.
«Самое время удрать,» — решил Дима, и отступая задом, наткнулся на вросший в землю могильный камень и упал.
— Эй, ты куда? — неожиданно резво среагировал водитель.
— Поищу кого-нибудь в помощь, — соврал Дима. — Не одному же мне таскать… — он стал подниматься с земли.
— Операция секретная, разве тебя не предупредили? — подозрительность в водителе возрастала. — В самом деле, почему тебя одного послали? Должны были отобрать проверенных людей… Не должно быть никакой утечки…
— Вот именно! — Диму озарило. — Я самый проверенный и есть. Те, остальные, только таскали тела в машину, они не такие проверенные. Но куда эти тела повезли, знать будем только ты и я. Самые проверенные и надежные.
— Не нравится мне это, — вздохнул водитель. — Те, кто много знают, мало живут.
— Мы же не какие-то тайные трупы хороним, — попытался успокоить его Дима. — Просто в городе в последнее время произошли… события. И если все это проделать среди бела дня, знаешь, набегут всякие там репортерешки… А так — нет тела, нет и проблемы… И знают обо всем только проверенные люди.
— Но ты собираешься искать каких-то посторонних помощников?
— Всего лишь бомжей, которые за пару бутылок водки все сделают. И даже если кому-то расскажут, то кто им поверит, бомжам-то?
— Хитро придумано, — согласился водила, снова надвинул кепку на глаза и, пробормотав: «Мое дело рулить», — сделал вид что снова задремал. Потом вдруг встрепенулся и посоветовал:
— Прямо по дорожке, до черного ангела, потом направо и ориентируйся на Луну… Рядом с оградой будет старый склеп, его еще при царе городской голова выстроил для всего потомства, да так один там и лежит. Фамилия была вроде как Оберонов. А потомство после революции в лагерях сгинуло. В склепе том бомжи обосновались, сам видел, теща неподалеку похоронена. Эй, да ты не в ту сторону пошел!
— А я — срежу. Так короче, — пояснил Дима.
Дойдя до конца аллеи, Дима свернул направо, как советовал водитель. Он опасался, что тот наблюдает за ним. К склепу идти он вовсе не собирался, но очутился в старой части кладбища, где могилы располагались так тесно, что пробраться через них казалось невозможным. «Он сказал, что склеп возле ограды, — вспомнил Дима. — Вот и перелезу через забор».
