Ни еды, ни воды, ни альпинистского снаряжения. Ни спальных мешков, ни обогревателей.
Ровным счетом ничего.
Сара набрала в грудь воздуха, медленно выдохнула. Надо сохранять спокойствие, стоит запаниковать, и тебе конец. Затем начала прикидывать свои возможности. Без веревок и специальной шипованной обуви на поверхность не выбраться, это ясно. Что можно использовать вместо этого? У нее есть коробка с инструментами. Может, вместо ледоруба использовать стамеску? Нет, слишком уж маленькая. Может, разобрать коробку передач и сделать некое подобие того же ледоруба из каких-то ее частей? Или как-то приспособить звено гусеницы?..
Да, обуви с шипами у нее нет, но ведь можно же найти какие-то предметы с острыми концами, гвозди, к примеру. Воткнуть их в подошвы и попробовать вылезти. Ну а вместо веревки?.. Обрывки ткани. Она осмотрелась. Можно сорвать обивочную ткань с сидений. Потом нарезать ее на полоски. Может, получится?..
Сара просто пыталась подбодрить себя этими рассуждениями. Нет, она не сдастся ни за что! Она испробует все. Пусть шанс на успех невелик, но это шанс. Шанс.
И она решила целиком на этом сосредоточиться.
Интересно, где Кеннер? Что будет делать, если услышит сообщение по радио? Может, уже услышал. Вернется ли он на станцию? Да, почти наверняка. И будет непременно искать этого самозванца, выдававшего себя за Болдена. Но Сара была уверена: негодяй успел скрыться. Он давно исчез.
А вместе с его исчезновением исчезли и все ее надежды на спасение.
Стекло в наручных часах оказалось разбитым. Она не знала, сколько уже находится здесь, но заметила, что стало темнее. Света в прогалине над головой стало меньше. Или погода действительно испортилась, или же солнце опустилось к самому горизонту. А это означает, что она здесь уже часа два или три.
Она ощущала онемение во всем теле, и вызвано это было не падением, а холодом. Все тепло давно ушло из кабины.
Может, стоит завести мотор и хоть немного согреться? Попытаться, во всяком случае, стоит. Она включила фары, одна из них работала, ярко высветила ледяную стену. Стало быть, батарейки еще не разрядились.
Сара повернула ключ в замке зажигания. Раздался скрип. Мотор не заводился.
И тут вдруг она услышала голос:
— Эй!
Сара резко подняла голову. И не увидела ничего, кроме серого неба в прогалине.
— Эй!
Она сощурилась. Неужели там, наверху, кто-то есть? И что было силы заорала в ответ:
— Эй, я здесь! Здесь, внизу!
— Да знаю я, где ты, — ответил голос.
И только тут до нее дошло, что голос раздается снизу. Из пропасти.
— Питер? — неуверенно окликнула она.
— Черт, до чего же я продрог! — сказал он. Голос выплывал из глубины.
— Ты ранен?
— Да нет вроде бы. Не знаю. Просто двигаться не могу. Застрял в какой-то щели, черт бы ее побрал.
— На какой глубине?
— Не знаю. Голову не могу повернуть. Я застрял, Сара. — Голос его дрожал. В нем слышался испуг.
— Совсем не можешь двигаться? — спросила она.
— Только одной рукой.
— А что видишь?
— Лед. Вижу голубую стену. Примерно в двух футах от моей физиономии.
Сара осторожно приблизилась к распахнутой дверце, стала всматриваться вниз. Там царила тьма. Однако ей все же удалось разглядеть, что расселина резко сужается внизу. Если так, то Эванс может находиться совсем недалеко.
— Питер, подвигай рукой. Ну, той, свободной. Сможешь?
— Да.
— Махни ею.
— Уже машу.
Сара ничего не видела. Сплошная тьма.
— Ладно, — сказала она. — Пока хватит.
— Ты меня видишь?
— Нет.
— Черт. — Он закашлялся. — Здесь жутко холодно, Сара.
— Знаю. Давай потерпи еще немного.
Надо найти какой-то способ заглянуть вниз, в глубину расселины. Она начала осматривать кабину и увидела огнетушитель, прикрепленный к стене. Если имеется огнетушитель, может, и фонарь тоже найдется. В машине наверняка должен быть фонарь, вот только где…
Под приборной доской его не было.
Может, в бардачке?.. Она открыла его, сунула руку, начала шарить в темноте. Зашуршала бумага. Пальцы сомкнулись вокруг какого-то толстого цилиндрического предмета. Она вытащила его.
Фонарь!
И тут же включила. Слава богу, он работал. И Сара направила луч вниз.
— Вижу! — крикнул Питер. — Вижу свет.
— Хорошо, молодец. Теперь попробуй махнуть еще раз.
— Машу!
— Сейчас?
— Да, сейчас.
Она продолжала всматриваться во тьму.
— Питер, я ничего не… Нет, погоди-ка! — Она его увидела. Вернее, не его, а только кончики пальцев в красной перчатке, внизу, под гусеницей снегохода.
— Питер…
— Что?
— Ты совсем рядом, — сказала она. — Прямо подо мной, всего в каких-то пяти-шести футах.
— Здорово. Сможешь вытащить?
— Нет. Я открывала ящик для снаряжения. Он пуст. Ни веревок, ничего.
— Так они там и не должны быть, — сказал он. — Ты под сиденьем посмотри.
— Что?
— Да я сам там все видел. И веревки, и все прочее, под пассажирским сиденьем.
Она заглянула под сиденье. Металлическая его основа была приварена к полу снегохода. И никакого подступа, дверок, отверстий видно не было. Как же ей достать снаряжение? И тут, чисто импульсивно, она приподняла подушку самого сиденья и увидела под ним отделение. Луч фонаря высветил веревки, крючки, ледорубы, обувь с шипами…
— Есть! — радостно воскликнула она. — Ты был прав. Тут все.
— Здорово! — откликнулся Эванс.
Сара начала осторожно доставать предмет за предметом, чтобы ничего не выпало через
