том, что он вложил в руку Хар-гроува один-единственный клочок бумаги.
Слоун внимательно следил за читающим записку салунщиком. Бенуа пробежал ее глазами, злобно смял и сунул в карман пиджака. Послание привело Харгроува в неистовый гнев. Он едва сдерживался, когда шептал Самуэльсу ответ. Не оставалось сомнений, чем вызвана эта ярость. Бенуа избегал смотреть на крайний столик, и это как нельзя лучше доказывало, что до неистовства его довел не кто иной, как Слоун.
– Дедушка! Что ты здесь делаешь? – выпалила Нерида, поднявшись на заднее крыльцо.
Нортон стоял в дверях и пытался справиться с одышкой.
– Гуляю, – сварливо ответил старик. – Я устал сидеть взаперти. Никто меня не увидит. Слишком темно.
– Но тут холодно и сыро. Тебе надо быть в тепле.
Она попыталась загнать деда в дом, но тот сопротивлялся. Пришлось отступиться.
– Принеси стул, Нед. Если мне суждено сегодня умереть, предпочитаю сделать это на улице. Всю жизнь ненавидел торчать в четырех стенах.
– Но ведь…
– О черт, ты отказываешь умирающему в последнем желании?
Раньше он не ругал внучку даже во хмелю, и эти слова потрясли ее. Не будь на старике белой рубашки, Нерида не заметила бы, что он поднял руку и прижал ее к груди. Она положила ружье на крыльцо, опрометью бросилась в дом и вытащила из столовой простой деревянный стул.
Нортон сидел на верхней ступеньке, согнувшись пополам от боли.
– Позволь мне сбегать за врачом, – взмолилась девушка, борясь со слезами.
– Нет, никаких докторов. Ради Бога, дай мне спокойно умереть, Нед. Где стул, черт побери?
Она почувствовала себя абсолютно беспомощной и едва не разрыдалась. Нет, нельзя! Как всегда, надеяться можно только на себя. Всхлипывая и вытирая слезы рукавом, Нерида выволокла стул на крыльцо. Ружье лежало рядом, но у деда не хватило бы сил, чтобы поднять его. Нортон ухитрился встать и привалился к столбу. Нерида обняла старика за талию и силой усадила на стул.
– Отпусти меня, Кейти. Я ведь не ребенок…
Нериду бросило в дрожь. Он опять назвал ее именем бабушки. Неужели дед обо всем забыл и помнит только то, что было пятьдесят лет назад?
– Дедушка, это я, Нерида, – тихонько вымолвила она. – Дочка Мэгги.
– Мэгги? – эхом повторил он. – Мэгги ведь умерла, правда? Да, я помню, Нед, я все помню. Можешь не напоминать…
Надо было взять свечу и заглянуть старику в лицо. Жив ли он? Нерида приложила руку к его груди и ощутила слабое биение.
– Дедушка, становится холодно. Я схожу за твоим пальто и вернусь, ладно?
– Виски, – едва слышно возразил старик. – Только оно согреет меня.
– Тебе нельзя виски, дедушка, да и нет его. – У нее подгибались ноги. – Лучше я принесу тебе пальто и одеяло.
Девушка чуть не взвизгнула, когда на ее запястье сомкнулись костлявые пальцы.
– Тогда принеси бутылку эликсира. И себе прихвати. Выпьем за последнее представление доктора Меркурио!
– Дорогие друзья! Дорогие жители города Кокерс-Гроув, штат Канзас! – раздался громкий голос Элиаса Дакворта.
В зале было душно. Большинство присутствовавших дам, включая Джози, обмахивалось веерами; кое- кто из мужчин вытирал лоб платком или расстегивал ворот рубашки, но это мало помогало. Никто не обращал внимания на Элиаса, ожидавшего, пока в зале настанет тишина. Люди продолжали беседовать, официанты гремели посудой и наполняли пустые бокалы. Пришедшие послушать речи толпились вдоль стен и между столиками.
Слоун отодвинул стул и поднялся. Мельтешившие вокруг люди мешали ему наблюдать за Бенуа Харгроувом.
– Что-нибудь случилось, начальник? – спросил Фред Холлет.
Макдонох посмотрел на него так, словно впервые увидел.
– Просто устал сидеть. Надо слегка размяться, – с отсутствующим видом произнес он.
– Ага, стулья тут не самые удобные в мире, – хмыкнул Фред вставая. – Не хотите подымить?
Сколько времени длилась эта беседа? Двадцать секунд? Тридцать? Когда Слоун отклонил предложение и обернулся, Элиас все еще ждал внимания, но Бенуа Харгроув бесследно исчез.
Приближалась гроза. В ветках старого вяза засвистел ветер.
– Дедушка, так лучше? – спросила Нерида, набрасывая одеяло на его тощие плечи. Она не могла заставить Нортона надеть пальто, но против накидки он, кажется, не возражал.
– Мне и раньше было неплохо, Нед. А теперь, будь добра, сходи за парой бутылок моего эликсира. Не отказывай старику в последней просьбе.
– То же самое ты говорил, когда просил принести стул.
Лунный луч упал на лицо старика.
– Я передумал, – ухитрился улыбнуться Нортон, превозмогая боль.
Нерида поцеловала деда и обвила руками его иссохшее тело.
– Ох, дедушка, хоть ты и ужасно упрямый, я все равно люблю тебя!
– Надеешься, что я умру раньше, чем ты добежишь до фургона? Хочешь сэкономить?
По щекам катились слезы, но Нерида Ван Скай уже смеялась. Остроумие еще не оставило доктора Меркурио.
– Твоя взяла, дедушка, – признала она. – Этот эликсир действительно такой противный, как о нем говорят?
– Враки! От него становится так хорошо, что о вкусе просто забываешь. Сейчас мы примем дозу, время пройдет незаметно, а там и начальник вернется…
Ветер трепал подол юбки. Быстро бегущие облака вновь скрыли луну, стало темно, и Нерида пробиралась по двору почти на ощупь. За ней увязались Джесс и Капитан, а у дверей фургона дожидался рыжий кот с покаянным выражением на морде.
– Нет, все-таки я увезу тебя. Мне будет очень одиноко.
Кот не ответил, но принялся умываться. Нерида вынула из ящика две бутылки. Может быть, это разбавленное виски развяжет деду язык? Ведь ей придется платить за его похороны – на этот раз настоящие. Нерида начинала свыкаться с неизбежностью потери. Нортон ведь настолько сжился с этой мыслью, что даже посмеивался. Вот и она побережет слезы на будущее.
Ветер крепчал. Девушка вспомнила, что забыла погасить фонарь. Ладно, ничего не случится. Возвращаться – плохая примета. Да и увереннее себя чувствуешь, когда в темноте виднеется светящееся окошко. Вот вернется Слоун, тогда она и фонарь погасит, и дверь фургона запрет. Наверно, обед скоро кончится.
Не успела она сделать и шагу, как откуда-то сзади донесся негромкий угрожающий голос.
– Две бутылки, мисс Ван Скай? Очень любезно с вашей стороны. Но, увы, я привык к более изысканным напиткам.
Она не могла обернуться, но этого и не требовалось. Человек, обхвативший ее шею и приставивший к виску холодное дуло пистолета, был тем, кто собирался стать мэром Кокерс-Гроува, штат Канзас.
Слоун пробивался через зал, не обращая внимания на ругань тех, кого он толкнул, и на дикие вопли Джози. Как он мог упустить Харгроува? Ясно, что его исчезновение было спланировано заранее! На несколько секунд его задержал Самуэльс. Тут же раздался звон бьющегося хрусталя и фарфора: это Джордж врезался спиной в официанта, несшего поднос с грязной посудой.
– Слоун, стой! – кричала Джози. – Ты ничего не сможешь сделать!
– Черта с два!
Он добрался до прихожей, в которой скопились дамы, чьи мужья пыхтели сигарами снаружи, и отпихнул в сторону дородную матрону, размахивавшую большим черным веером.
