встречает Святой Петр. Он угощает детей печеньем, чтобы они не так сильно тосковали по своим родным.
– От печенья каждый будет чувствовать себя лучше, – сказал князь Степан и взял еще одно. – Княжна Роксанна, вы слышали какие-нибудь свежие сплетни?
– Ну… – Княжна подождала, пока все взоры обратятся к ней, и сообщила: – Граф Великодушие сражался на дуэли с капитаном Жестокость.
– И кто был убит?
– Капитан Жестокость попал в дерево, а граф Великодушие выстрелил в воздух.
– Спасибо, княжна. – Степан повернулся к пятилетней Наташе: – А ты знаешь какие-нибудь сплетни?
– Монарх повесил на Тайберн-Хилл графа Никудышного, – ответила девочка.
– Это моя сплетня! – крикнула Лиля. – Мне ее рассказал папа.
Белл с улыбкой наблюдала за младшим из братьев Казановых. Степан, так же как Михаил, просто создан быть отцом, подумала она, надеясь, что Фэнси это оценит.
– Принцесса Жизнерадостность обзавелась младенцем, мальчиком Пухлявчиком, – сообщила Салли.
– Какая интересная новость! – воскликнул Степан. – И отец мальчика Пухлявчика – граф Великодушие?
Салли смущенно улыбнулась:
– Да.
– Ну а ты что нам расскажешь? – обратился Степан к Лиле.
Она кивнула.
– Эта леди, – сказала девочка, показав на Белл, – новая мама Бесс.
– Это моя новость! – вскричала Бесс. – Ты украла мою сплетню!
– Ну и что? – оправдывалась Лиля. – А Наташа – мою.
– Что еще вы можете мне рассказать? – спросил Степан.
Бесс приложила к губам крохотный пальчик и задумалась.
– Я знаю, как младенец выходит из живота женщины.
– Как? – в один голос спросили четыре княжны.
Бесс посмотрела на своих кузин.
– Вам придется подождать до следующего вечера чая.
Белл и Степан рассмеялись.
– Я спрошу у мамы, – сказала Наташа. – И в следующий раз это будет моя сплетня.
– Мама тебе не скажет, – проговорила Роксанна. – И это будет моя сплетня.
Степан встал и, показывая пальцем на каждую из племянниц, сказал:
– Я люблю тебя. Тебя. И тебя. – Потом обошел стол, чмокая каждую в щеку. Подойдя к Белл, поднес к губам ее руку. – А Фэнси умеет печь такое печенье?
– Только если вы пригрозите ей самоубийством.
Степан рассмеялся и пошел из сада.
– Увидимся на следующей неделе, леди, – крикнул он, обернувшись.
Через несколько минут явился Бумер. Забрал пустой графин из-под ячменно-лимонного напитка и поставил полный. Княжны прекратили разговоры и снова взялись за печенье.
Белл тем временем блуждала глазами по саду, от цветка к цветку, от растения к растению. Сад радовал ее своим спокойствием и вселял уверенность, что она будет здесь счастлива.
Ее внимание привлекла открывшаяся калитка. При виде Пруденс и Лавинии Смит у нее упало сердце.
«Если это рай, – подумала Белл, – то Смиты – змеи, прокравшиеся в него».
– Бабушка! – воскликнула Бесс. – У меня сегодня вечер чая.
– Я вижу, Элизабет.
– Его светлость уехал на деловую встречу, – пояснила гостям Белл. – Не знаю, когда вернется.
Пруденс Смит наградила ее холодным взглядом. Резкий тон пожилой женщины был понят безошибочно. Княжны Казановы молча бросали друг на друга неловкие взгляды.
Лавиния Смит села в кресло ушедшего князя Степана. Белл встала, из вежливости уступив место Пруденс, как старшей.
Бумер, наливая им чай, пробурчал:
– Принесу еще одно кресло.
– Не стоит беспокоиться из-за меня, – сказала Белл. – Я сидела достаточно долго.
– А что вы вообще здесь делаете, мисс Фламбо?
Белл взглянула на Лавинию:
– Помогаю Бесе принимать гостей. Это ее первый вечер чая.
– Элизабет не нуждается в вашей помощи, – сказала Пруденс. – У нее есть бабушка и тетя.
– Однако его светлость и Бесс попросили об этом меня, а не вас, – возразила Белл.
– Попробуйте это печенье, – сказала Бесс, нарушив наступившее молчание.
Пруденс взяла меренгу.
– Восхитительный вкус, Элизабет. Пусть Бумер передаст повару наши комплименты.
– Их испек не повар, – сказала княжна Роксанна.
– А кто же? – спросила Пруденс.
– Я испекла меренги, – ответила Белл.
– Как банально, – с высокомерной улыбкой заявила Лавиния.
– Мама Белл печет очень вкусное печенье, – произнесла четырехлетняя Лиля.
– Что ты сказала? – спросила Пруденс.
– Когда они с папой поженятся, – объяснила Бесс, – мама Белл станет моей новой мамой.
– Его светлость никогда не женится на этой потаскушке.
Белл едва не задохнулась от возмущения.
– Как вы можете употреблять такие слова при…
– Я знала Габриэль Фламбо, – перебила ее Пруденс. – Какая мать – такая и дочь!
– Лавинии грозит ужасная опасность, – сказала Белл, идеально имитируя певучие интонации мачехи.
Княжна Лиля объяснила:
– Мама Белл выйдет замуж не за его светлость, а за дядю Михаила.
– Ах ты, дерзкая девочка! – зашипела Пруденс, придя в замешательство от прямолинейности ребенка.
Лиля взглянула на свою старшую сестру. Княжна Роксанна посмотрела Пруденс в глаза.
– Мы княжны, – сказала она. – Надо уважать титул.
Белл прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. Шестилетняя девочка научилась у герцогини беспрецедентной дерзости.
– А кто вы? – спросила женщину княжна Наташа.
Пруденс изумленно уставилась на девочку. Княжна Салли замотала головой:
– Она никакая не княгиня.
Тут в разговор вмешалась Белл, чтобы погасить конфликт.
– Даже если вы княжны, – попеняла она девочкам, – нужно уважать старших.
– Эта потаскушка оказывает на детей дурное влияние, – обратилась Лавиния к матери.
– Я хочу, чтобы вы ушли, – заявила Бесс, указав пальцем на бабушку.
Пруденс повернулась к Белл:
– Ноги вашей больше не будет в этом доме, когда я расскажу Михаилу о вашей дерзости.
Белл ответила встречным ударом.
– Вряд ли Михаил считает дерзость преступлением.
– Бабушка Злая и тетя Неприветливая испортили мне вечер чая. – Бесс залилась слезами.
Глядя на нее, княжна Лиля тоже расплакалась.
