– Извините нас, – сказала Белл, уводя девочек из бельведера. Дойдя до калитки, она вытерла им слезы и обняла за плечи.
– Бесс, твоя бабушка и тетя не хотели портить тебе вечер, – сказала Белл. – Если я сейчас уйду, они…
Девочка прильнула к ней.
– Не уходи, мама.
– На следующей неделе мы с твоим папой поженимся и устроим еще один вечер чая, – пообещала Белл. – И Бумер не пустит никого, кроме приглашенных. – Она поцеловала обеих девочек. – Бесс, если вы вернетесь в бельведер и ты скажешь бабушке «извини», я расскажу вам в следующий раз о лягушачьем принце.
Как только девочки успокоились, Белл прошла в дом. В холле она улыбнулась дворецкому.
– Вы что, уже уходите? – удивился Бумер. – Но ваша карета еще не вернулась за вами.
– Ничего. Мне не составит труда пройти пешком два квартала до Парк-лейн.
– А как же княжна Элизабет и вечер чая?
– Без меня он пройдет спокойнее, – ответила Белл и вышла.
На возвращение в Инверари-Хаус ушло десять минут. Вместо того чтобы войти в дом, Белл свернула в аллею и через калитку вошла в сад. Она слишком взволнованна, чтобы разговаривать с кем бы то ни было.
Белл бродила по саду, изучая растения. С уходом весны исчезли лилии, тюльпаны и форситии. Расцвели красные и белые диантусы, турецкая гвоздика с ее характерным запахом и бахромчатыми лепестками, а также люпины и дельфиниумы.
Не торопясь возвращаться в дом, Белл присела на скамью у фонтана. Смиты вызывали у нее беспокойство. Она понимала, что, выйдя замуж за князя, не избавится от них до конца дней.
Скрипнула калитка. В сад ворвался Паддлз и со свистом пронесся мимо. Рядом с ней на скамью шлепнулась Блейз.
– Как прошел вечер чая?
Белл не выдержала и заплакала.
– Гм… что, так плохо?
– Михаил уехал на деловую встречу, – сказала Белл, стараясь взять себя в руки. – Потом появились Смиты… без приглашения и все испортили.
– Почему они хотели испортить вечер маленьким девочкам?
– Девочки тут ни при чем, они хотели оскорбить и унизить меня. Назвали нашу мать и меня потаскушками.
Блейз вскочила со скамьи:
– Я не намерена…
– Сядь, пожалуйста, – промолвила Белл. – Успокойся.
– Ты вчера испачкала Лавинии платье навозом, – произнесла Блейз, – и она решила тебе отомстить.
– Смиты от меня не отстанут, – посетовала Белл. – Надо сказать Михаилу, что я передумала.
– После того как князь прошел через столько трудностей, чтобы жениться на тебе? Позволил братьям избить его, притворялся слепым, изображал потерю памяти…
– О чем ты говоришь?
– Ой! – Блейз замерла с открытым ртом.
– Остерегайтесь незамужних женщин, они загоняют вас в угол и ставят в неловкое положение, – сказал Михаил, вытягивая перед собой длинные ноги. Он посмотрел на своих трех более молодых кузенов и продолжил: – Как только «Таймс» опубликует объявление о нашей помолвке, вы останетесь единственными холостыми князьями в Лондоне.
– Я не отказался бы оказаться загнанным между бедрами графини ди Салерно, – сказал князь Драко.
Князь Гюнтер, самый младший из них, сказал:
– Я приветствую женское внимание.
Князь Лайкос покачал головой.
– Михаил предостерегает нас не от женского внимания, а от ловушки.
– Женское внимание и означает ловушку, – засмеялся князь Виктор.
Их разговор прервался, когда открылась дверь и четырехлетняя Лиля Казанова вошла в отцовский кабинет. Лицо князя Рудольфа осветилось улыбкой.
– Ваше чаепитие уже закончилось? Так скоро? – спросил девочку Михаил.
Лиля кивнула и поставила на письменный стол отца тарелку с печеньем.
– Я принесла тебе подарок, папа.
– Спасибо, княжна. – Рудольф посадил дочь на колени и жестом предложил братьям угощаться.
Лиля прикоснулась к его щеке.
– Папа, что значит «потаскушка»?
Князья с удивлением взглянули на нее. Четырехлетняя девочка положила голову отцу на плечо.
– Это нехорошее слово, дочка, – ответил ей князь Рудольф.
– Я так и подумала.
– Кто-то произнес это слово на вечере чая? – спросил Михаил, выпрямляясь в кресле.
– Бабушка Злая и тетя Неприветливая, – ответила девочка. – Они сказали, что мама Белл потаскушка. – Лиля подняла на отца глаза и добавила: – И еще бабушка Злая назвала меня дерзкой девчонкой!
Михаил почувствовал, как в нем закипает ярость, и вопросительно посмотрел на младшего брата.
– Когда я уходил, все были совершенно счастливы, – сказал Степан.
– Может, расскажешь, что произошло на вашем чаепитии? – обратился Михаил к племяннице.
– Я вошла в дом, – начала Лиля. – Потом увидела Бесс и вас.
Князь Рудольф хмыкнул.
– Твой дядя хочет знать, что произошло потом, когда пришла леди Смит.
– А кто это?
Князья улыбнулись.
– Леди Смит – это бабушка Злая, – сказал Рудольф.
– Ну, тогда… – Лиля подождала, пока все взоры обратятся к ней. – Тетя Неприветливая села на место дяди Степана. Мама Белл уступила свое кресло бабушке Злой, а она потом назвала маму Белл потаскушкой. И еще она сказала: «Какая мать – такая и дочь».
– Что-нибудь еще, Лиля? – спросил Михаил.
– Она сказала, что мама Белл никогда не выйдет замуж за его светлость. Правда, я не знаю, кто это такой. – Все семеро князей улыбнулись. – Кузина Бесс заплакала, – продолжала Лиля, – я тоже. Потом мама Белл вытерла нам слезы и ушла. Больше мы ее не видели.
– Спасибо, Лиля. – Михаил поднялся и кивнул братьям.
Двое «бывших» – его теща и золовка – испортили его дочери вечер чая и оскорбили Белл. Теперь ему придется утешать своих леди.
Через пятнадцать минут он вышел из своего экипажа и велел кучеру подождать.
– Где Бесс? – спросил Михаил, войдя в холл. Бумер поднял брови.
– Княжна в саду.
Михаил вышел в сад и увидел дочь в бельведере, где она сидела со своими нянями. Бесс выглядела такой одинокой, что больно было на нее смотреть.
Легким взмахом руки Михаил отпустил нянь. Он внимательно посмотрел на дочь, отметив ее красные глаза с опухшими веками.
– Привет, Бесс.
Она подняла на него взгляд, и у нее задрожала нижняя губа.
– Привет, папа.
– Иди сюда. – Михаил сел и усадил девочку на колени. Она положила голову ему на грудь.
У него защемило сердце.
