реально оценивают ситуацию.
– Тогда почему ты не хочешь говорить им о Конхене? – повысила голос Алла Феоктистовна.
– Алла, ты сама-то понимаешь, что говоришь?
– Я тебя ни грамма не понимаю, и логику твою дурацкую тоже понять не могу!
– Да о мече вообще никто не должен знать! Никто!!!
– Но Олег и Инна должны! – настаивала на своем Алла Феоктистовна.
– Короче, – Смирнов рубанул ладонью воздух. – Ева идет со своим заданием, ребята со своим.
– Но…
– Все, я сказал…»
Константин Григорьевич устало закрыл глаза и провел по ним пальцами, словно пытался прогнать прочь воспоминания. Но они назойливыми картинками вновь возникали перед его внутренним взором. Машина ехала еле-еле, потихонечку убивая надежду, что пробка скоро закончится.
«…Инна оставила в покое свой маникюр.
– Константин Григорьевич, может, все же пожалеть девушку?
– То есть?
– Давайте не будем оставлять ее одну. Жалко…
– Своей жалостью, Инна, ты и Еву и себя погубишь.
– Да я такой макияж себе сделаю, что мама родная не узнает. Олег и без меня справится, а я за ней все ж приглядывать буду.
– Ты неисправима, Инна, просто мать Тереза.
– Ага, представитель корпуса сестер милосердия, – сострил Олег.
Инна подскочила и отвесила ему легкий подзатыльник:
– Цыц!
Смирнов покачал головой и фыркнул:
– Дети… Где ваша серьезность-то в конце концов? Вы хоть осознаете, на что подписались?
– Чай не глупые, Константин Григорьевич, все прекрасно понимаем, – ответил за двоих Олег.
– Вы понимаете, что в случае провала, с вами не станут церемониться и попытаются выудить информацию любым способом?
Инна поморщилась, словно съела лимон:
– Не хотелось бы этого, конечно, но… – она вздохнула, еще раз осмотрев свой маникюр на правой руке, – но боль выносить умеем…»
Смирнов с тоской всматривался в еле ползущую вереницу машин. Рассчитывал за час добраться до дома, а получается, что и за два не доехать. Водитель включил радио, отыскав «Юмор-FM», он стал подхихикивать над очередным анекдотом.
– Слышь, мужик, – обратился он к пассажиру, – ты чего такой неразговорчивый?
– А? – Константин Григорьевич оторвался от воспоминаний. – Простите, не понял.
– Чего тут непонятного? Чего молчишь, говорю. Скучно.
– Я не клоун, чтобы веселить, – шеф отдела разведки недовольно поморщился от наглости водителя. – Я вам деньги за проезд заплатил, так что еще от меня надо?
– А ты не хами, не хами, – завелся водила. – Ишь, какой важный тут расселся, ему с человеком пообщаться, видите ли, в падлу!
Вступать в полемику с раздухарившимся водителем Смирнову ой как не хотелось. Константин Григорьевич хоть и не являлся сторонником применения магии в личных целях, но безвыходная ситуация вынудила его это сделать. Щелкнув пальцами, он «отключил» таксиста, оставив в его сознании только то, что нужно довезти пассажира до указанного адреса.
«– Как ты будешь потом с этим жить, Костя?
– С чем?
– С ложью в сердце, с чувством вины. – Алла Феоктистовна встала и прошлась по комнате.
– Она справится со своей задачей, – задумчиво произнес Константин Григорьевич и тут же поправился. – Они справятся.
– Почему ты выбрал именно ее, Еву? Ты же изначально не знал, что она Избранная.
– Не знал, – согласился разведчик.
– Так почему?
– Ева идеально подходила на эту роль: не замужняя, одинокая, сирота к тому же.
– Угу, прекрасный ягненок для заклания, – скептически заметила Алла Феоктистовна.
– Кто-то должен был на это пойти. Так почему не она?
