Вечером мы обедали вдвоем с отцом, и я упомянула о том, что Обри скоро уезжает.
– Мне жаль слышать это. Ты ведь будешь скучать по нему, не так ли?
Он внимательно смотрел на меня. После секундного колебания я произнесла:
– О да, очень!
– Могу тебе сообщить, что он – не единственный, кто скоро уедет отсюда.
– Что ты имеешь в виду?
– Я уже говорил тебе, что недавно здесь были большие волнения. Ничего серьезного, но брожения продолжаются. Кроме того, Сусанна, есть одна вещь, которую ты не знаешь. Два года назад я был болен.
– Был болен! А что это была за болезнь? Ты мне ничего не рассказывал!
– Я не хотел тебя беспокоить. Теперь все прошло, но, к сожалению, не осталось незамеченным в Главном штабе.
– Отец, что такое ты говоришь?
– Только то, что на мне начинает сказываться возраст.
– Но ты прекрасно выглядишь и отлично справляешься со своими обязанностями.
– Тем не менее, факт остается фактом – я старею. Мне уже намекали на это, Сусанна.
– Намекали?
– Я думаю, что скоро буду работать в Военном министерстве в Лондоне.
– Неужели все это правда? Но чем все-таки ты болел?
– Сердце немного пошаливало, но сейчас все прошло.
– Но, отец, как ты мог утаить это от меня!
– Говорить тебе об этом не было никакой необходимости. Мне вскоре стало лучше.
– И все же ты обязан был сказать.
– Совершенно излишне. Но, как ты только что слышала, нас ждут изменения.
– И когда же мы поедем на родину?
– Ты ведь знаешь, какие люди сидят в Главном штабе. Как только решение будет принято, мы без промедления двинемся. На мое место прибудет новый человек.
– О, отец, как же ты все это воспримешь?
– Думаю, что сожалеть не буду.
– Но после стольких лет, проведенных в Индии… И зная все это, ты разрешил мне вернуться?
– У меня были свои причины. Из твоих писем я понял, что у тебя сложилось романтическое представление об этой стране, и я решил, что если ты не вернешься, то будешь жалеть об этом всю жизнь. Мне подумалось, что тебе надо приехать и взглянуть на все другими глазами. Только представь себе, каким разочарованием было бы для тебя не приехать сюда после окончания школы.
– Ты был очень добр ко мне.
– Дорогое мое дитя, я чувствовал, что обязан загладить многое в твоей жизни: одинокое детство, отъезд к чужим людям – ведь такими они были по существу, хотя и назывались родственниками…
– Ты делал все, что мог. Со всеми здешними детьми поступают точно так же.
– Это верно, но от этого не легче. Однако сейчас начинается новая полоса нашей жизни. В любой момент я могу получить приказ, и тогда нам останется только собрать вещи и отбыть.
Меня глубоко взволновали слова отца. Я уже гадала, увижусь ли я с Обри в Англии.
Ночью, лежа в постели, я все думала об айе. Последнее время я немного пренебрегала ею. Возвращаясь в Индию, я с огромным удовольствием предвкушала нашу встречу. Но, как заметил мой отец, все меняется. Я никогда не забуду свою айю и то, что она сделала для меня в детстве. Но теперь я выросла и понемногу начинаю вести взрослую жизнь, а то чувство, которое пробудил во мне Обри, так захватило меня, что я забыла обо всем остальном.
Тем не менее, я дала себе обещание, что завтра же увижусь с айей.
Миссис Фрилинг часто посещала полковой клуб, там ее окружала свита молодых офицеров, появлялась она и в сопровождении Обри, тогда их часто можно было видеть вместе. Ревности я не испытывала, так как миссис Фрилинг была замужем, это обстоятельство полностью исключало в моем понимании какие-то серьезные отношения. Я даже наивно радовалась, что могу выбрать для визита тот час, когда миссис Фрилинг не было дома. Со времени нашего последнего свидания прошло много времени, и айя очень обрадовалась моему приходу.
– Дети спят, – прошептала она мне.
Мы сели в соседней комнате и оставили дверь открытой, чтобы слышать, если они проснутся.
– Дорогая айя, у меня такое чувство, будто я приехала только вчера, но ты была права – я не задержусь здесь надолго. Отец сказал мне, что очень скоро он получит приказ из Военного министерства.
Айя посмотрела на меня печальными глазами:
– Значит, ты уедешь отсюда… Ну что ж, возможно так будет лучше? Тут творятся нехорошие вещи. Ты
