понадобится.
– Ну и живучесть, – с мрачным восхищением прокомментировал малоразговорчивый Стрелок.
– Древолап давно сдох. Жив его сожитель, так называемый ленточник, – пояснил Лонги, недовольный тем, что кто-то из его солдат не знает элементарных вещей, кои давно полагалось знать на Двойном Донце.
– Какой еще сожитель? – удивился Коваль.
– Ты всегда был неграмотным, Коваль. Ротовые щупальца принадлежат не древолапу, а другой твари, живущей с ним в тесном симбиозе. Я же говорю – ленточник.
Не находя подпитки, огонь постепенно угасал, туша стража исходила паром, дымом, и нестерпимой вонью.
– Что-то «Шершень» не торопится выбраться, – обеспокоено заметил Стрелок.
– Помочь мы ему все равно не сможем. Нужна какая-нибудь техника, чтобы стащить тварь, а у нас ничего нет.
– Есть! – воскликнул Морган.
– Что есть?
– Есть техника! Колонна, сержант, наши!
Лонги повернул голову, и напряжение последних минут сразу стало отпускать. Даже спина как-то выпрямилась, а на душе стало легче. Со стороны «Гряды», вздымая шлейф искрящейся в ярких солнечных лучах снежной пыли, мчались снегоходы. Два… нет, три… четыре… ого, да их гораздо больше, чем Лонги показалось вначале!
– Что-то случилось, – заметил Коваль. – Они отступают с «Гряды».
Вот тебе и передохнул, усмехнулся Лонги. Его взгляд снова упал на тушу стража. «Шершень» под ним не шевелился. Никаких признаков жизни. Но пилот не должен погибнуть, в роботе очень надежная система жизнеобеспечения. Возможно, вырубился движок из-за внешнего перегрева корпуса. «Ничего, сейчас ребята подкатят на своих снегоходах, стащим этого урода, освободим Грегори». Основной удар стражу нанес единственный выстрел его малого лазерного орудия. Солдаты Лонги лишь добили тварь. Можно сказать, он их всех спас… Если не учитывать, что тварь изначально была нацелена именно на ИБээРа…
А это еще что?
Лонги прищурился. Спохватившись, задействовал увеличительную оптику шлема вручную, нажатием боковой кнопки – без лоцмана автоматического подхвата мысленных команд не получалось. Что-то блеснуло среди грязно-серого пепла на бугристой туше мертвого стража.
– Так, парни, внимание! Подстрахуйте. Вдруг дернется. Не хочу, чтобы он мне башку оторвал.
Лонги осторожно приблизился к обугленной горе, нагнулся, всматриваясь в заинтересовавший его участок. Из плоти стража выглядывал оплавленный кончик какой-то металлической штуковины. Примерно в метре от него – еще один. И еще. Вот это да! Лонги ведь как чувствовал, что странное поведение твари – неспроста. Эти штуки управляли им. Кто-то сделал из стража киборга. Твою мать!.. Эту информацию нужно срочно передать в штаб. Эскалация военных действий явно выходила на новый уровень. «Природа Двойного Донца и так враждебна людям, – мрачно подумал Лонги, – а если твари Леса возьмутся за людей под управлением “миротворцев”, с нами будет покончено быстро и неотвратимо».
– Сержант, у нас гости!
– Я уже слышал, Коваль, – задумавшись о своем, поначалу сержант не обратил внимания на панические нотки в голосе воина. Ну, повторился от избытка чувств, с кем не бывает, радость его понятна…
– Да я не о наших! Сканер засек множественное движение в Лесу. Быстро движутся, сволочи, будут здесь раньше наших…
– Сколько? – сержант резко выпрямился, оборачиваясь. Коваль впился зрачками в экран своего ручного сканера, а остальные солдаты, замерев, встревожено смотрели на него. Теперь, когда в склоне появилась здоровенная дыра, проломанная стражем, и помех для ощупывающего луча стало меньше, сканер справился с задачей – предупредил об опасности заранее.
– Да не разберу я, много их, всякие, большие и маленькие, – нервно сообщил Коваль.
– Короче, на нас хватит, – устало подвел итог сержант Лонги, проверяя индикатор энерго-элемента излучателя.
14. Макс Хуллиган
Макс Хуллиган сорвался с койки, подошел к зеркалу, всматриваясь в отражение. Оттянул пальцем правое нижнее веко. Да-а. Глаза красные – жуть. Белок в сеточке кровавых прожилок, словно сюрреалистическое мозаичное стекло. Отсюда и проблемы со зрением. Перед глазами – словно легкая дымка. Близорукость. Действует на нервы жутко. Никогда не думал, что это так паршиво. Впрочем, в роботе плохое зрение – не помеха. Подключаешься к системе «Взгляд Бога» и собственные глаза больше не нужны… Только кто теперь его пустит в родного «Гончего». Да и «Гончий», по рассказу Булочки, раскурочен изрядно, когда еще его техники восстановят. Хотя на фоне повреждений остальных роботов, выживших после битвы на «Гряде» – «Разрушителя» и «Огненного Демона», можно сказать, что «Шершень» с «Кровавым Гончим» лишь слегка потрепаны…
«Нет, ни черта не помню», – с раздражением подумал Макс. Он резко повернулся к Грегори Верному. В помещении они находились лишь вдвоем. Гауптвахта. Койка, тумбочка, на стене справа от входа – дешевый терминал для дежурных сообщений, слева – отдельная комнатушка для умывальника и туалета – все выглядело вполне цивильно, почти как в «забегаловке»… Все дело в «почти». Дожил. Первый раз за всю службу попал на гауптвахту. Для кого-то, может, и мелочь, Петр Свистун за рукоприкладство каждый месяц здесь сидит, остывает, личность совершенно реактивная, никогда не знаешь, за что получишь от него по физиономии, солдаты гарнизона частенько страдают от Петра из-за своих плоских острот, которые они горазды отпускать насчет боевых роботов. Особенно из-за «жебола». Сами вы «жеболы», недоумки.
Впрочем, дело совсем не в гауптвахте. А в причине, по которой он здесь оказался…
Грегори сидел на стуле возле тумбочки с таким понурым видом, словно арестован был именно он.
