укоренился в уме простолюдина, что сей и теперь еще верит, будто бы видел иногда своих русалок на берегу реки, чешущих зеленые свои волосы. Конечно, теперь уже мало таких премудрых людей в России».
Русалки — женские водяные духи, покровительницы рек, озёр и всяких иных Природных водоёмов, тако же связанные с ростом трав и прочей растительности, к коим обращаются во слове вещем:
РУСАЛКИ-ВОДЯНИЦЫ ЧИСТЫ ДЕВЫ ВЕСЕННИ
ВОД СЕРЕБРЯНЫХ РАДЕТЕЛЬНИЦЫ
ЗОВЕМ-КЛИЧЕМ ВАС ХОДИТЕ ДО НАС
БЕРЕГАМИ РЕК КОЛО-ОБЕРЕГ!
ГОЙ!
Зимою Русалки спят в водных глубинах либо в деревьях, а весной, обращаясь зеленовласыми девицами-красавицами, выходят в мир людей, како уже было сказано ранее (см. выше о Леле). Пора их гуляний — весна от Лельника до Зелёных Святок (от Первых до Вторых Русалий): с месяца цветеня/апреля по месяц кресень/июнь.
Начиная со времён «христианизации» Руси, чистый образ Природного духа Русалки-Берегини стал всё больше и больше связываться с образом девушки-утопленницы, чья душа после смерти тела не нашла успокоения и попала под власть Водяного Хозяина. Церковники столетиями учили народ бояться Русалок «яко водяных бесов», рассказывая про них всякие страшные небылицы — возводя, в безумии, хулу на Силы Всеживой Матери-Природы, столь почитаемой Родноверами...
32. Ко главе «Световид, также Святовид и Святович»
«Когда в девятом столетии бешенство навязывать другому свою веру господствовало еще неистовее, нежели ныне в некоторых землях, то бывали такие люди, которые с опасностью жизни путешествовали в отдаленные страны, превозносили там свое исповедание веры и смеялись над теми, которые были другого мнения. Разумеется, что таким образом не много можно наделать; а если начнем смехом, то кто знает, не кончится ли этот смех когда-нибудь слезами? А потому многие из сих людей должны были часто за смех свой заплатить жизнью. Другой способ проповедовать был хотя так же нелеп, но учтивее первого, а именно: проповедовали, не зная что проповедуют, такого-то роду был проповедник, один монах из Корвея, которого завела христианская ревность на остров Рюген. Он учил бедный слепой народ славянский, проповедовал ему, но не о Христе, ниже об истинном боге, а о каком-то трупе, которым его монастырь имел счастье пользоваться; и эти мощи назывались Sanetus Witus. Он рассказывал простякам множество чудес, наделанных святым его Витом, — чудес, которых идолу их Прону никогда и на ум не приходило делать. Тогда славяне вдруг чувствуют уважение к святому Виту и почитают его за высшее существо. Они делают его верховною главою прежних богов своих, воздвигают ему статуи, строят храмы и учреждают в честь его празднества и жертвоприношения. Так произошел наш Святовид, и такие-то проповеди усердного монаха! Главный храм, равно как и главный истукан его находились в городе Арконе. Саксон Грамматик описывает нам истукан его следующим образом: это громада сверхчеловеческой величины с четырьмя головами на стольких же шеях, из которых две обращены были к груди, а две к спине, но так, что одна из двух голов смотрела направо, другая ж налево. Черты на всех лицах означали глубокомысленного человека. В правой руке держал он рог, составленный из разных металлов и наполненный вином, а левая была уперта в бок, как бы представляя лук. Одежда его висела ниже колен, ноги были сделаны из другого дерева и так искусно соединены с коленами, что без точнейшего исследования нельзя было того приметить. Истукан по-видимому стоял на земле, потому что основание его было так глубоко в землю вкопано, что совсем его не видно было. Храм Световида был деревянный и возвышался на равнине; стены храма были снаружи украшены всякими картинами, и одна только дверь служила к нему входом. Внутренность имела два отделения: первое окружалось пурпуровою стеною, другое состояло из четырех столбов с прекрасными завесами, и здесь-то находился идол. Тут висели также его седло, узда и меч. В храме было также от диких зверей много рогов, которые видом и украшением своим обращали на себя внимание. Саксон все это сам видел, а потому и нет никакой причины сомневаться в истине сего описания.
Световид почитался у славян Оракулом. Со всех сторон стекался к нему славянский народ; вера к нему распространилась по всем отраслям славянских поколений; только в России и Польше не нахожу я, чтоб имя его было известно. Все другие славяне, выключая сих только, посылали в Аркону дань свою, так как некогда правоверные христиане посылали в Рим свою Петрову монету (Peterspfennig). Иноземные купцы, приходившие в Аркону, должны были платить идолу часть своих товаров; даже король датский Свен Отто подарил ему золотую чашу высокой работы. От сокровища Световидова содержаны были триста всадников с стольким же числом лошадей. Когда у рюгенцов была война, то сии всадники отправлялись в поход, и вся добыча, полученная ими на сражении, принадлежала Световиду. Кроме сих лошадей держали еще белого коня, принадлежавшего собственно лицу идола, который, по словам жреца, ездил на нем иногда против неприятеля, Для того и показывал жрец в иное утро, как этот конь устал от дальней тяжелой езды. Сего коня употребляли также на то, чтобы узнать предстоящую судьбу при каком- либо предприятии. А именно: когда думали начать войну, то втыкали в землю перед храмом три пары кольев крестообразно. Жрец подводил к ним коня, и если он правою ногою перепрыгивал через них, то это служило добрым предвещанием; а в противном случае опасались какой-нибудь беды. Сам жрец кормил этого коня, и он только один имел право иногда на нем выезжать. Это животное почиталось столь святым, что не дерзали сгибать у него ни одного волоса ни в гриве, ни в хвосте. Теперь доходим мы до праздников, весьма пышных и великолепных, которые учреждаемы были в честь Световиду. Главное торжество происходило ежегодно после жатвы; тогда стекалось обыкновенно великое множество народа, который приносил идолу первенцы собранных плодов. За день до того жрец должен был сам выместь храм, не переводя однакож дыхания; и каждый раз, когда ему надлежало перевесть дух, он должен был выйти из храма, дабы великое божество не осквернилось дыханием смертного. На другой день начиналось торжество. Священник осматривал сперва рог; бывший в руке Световида; и ежели он еще был наполнен вином, то предсказывал он благословенную жатву на будущий год; противное ж тому случалось, когда рог был вовсе пуст. По окончании сего первого торжественного действия выливал он старое вино, наполнял рог снова и давал отведывать идолу; но как вино никогда не нравилось Световиду, то он сам опоражнивал рог, наливал его снова и опять вкладывал ему в руку.
Потом являлась новая процессия, то есть каждый год приносили в жертву Световиду сладкий пирог. Жрец становился за ним, и если пирог был так велик, что за ним жреца не видно было, то думали, что это приятно для божества; а в противном случае жрец увещевал народ приносить в будущий праздник гораздо больший пирог, и все богослужение оканчивалось новым увещеванием пребыть навсегда верными служению Световида. Тут начинали пировать и почитали за грех, если кто не хотел много пить. По сему видно, что предки наши еще издревле были bons vivans — добрые хлебосолы. Кумир Световида вместе с другими изображениями рюгенских идолов разрушен епископом Абсалоном, чему Саксон был очевидным свидетелем. Это случилось в 1169 году, а что всего достопамятнее, в самый день святого Вита июня 15 числа».
Для сравнения приведём свидетельство Саксона Грамматика из его «Истории Дании» (XII в.) — об Арконском Храме Световида (Святовита, Свентовита) и почитании этого Бога жителями острова Руян (ныне — Рюген), а тако же — о Храмах некоторых других Славянских Богов:
«XIV (1136 г.). [Руяне, побеждённые датским королём Эриком], обязавшись перейти в христианскую веру, но сохранив статую, которую почитали, подчинились датчанам. Было ведь изваяние в городе [Арконе], особенно почитаемое горожанами и чествуемое щедрыми даяниями соседей, но отмеченное ложным именем святого Вита. Сохранив его, горожане не отвергли вполне старую веру.
(1168 г.) Посреди города была площадь, на которой стоял храм из дерева, изящнейшей работы, не только за великолепие культа, но также за Божественность находившегося в нём изваяния
