председатель теперь он, Поулсон, то и сам суд ныне известен как «суд Поулсона», что льстит самолюбию. Далее. По официальному протоколу, он занимает в государственной иерархии третье место вслед за президентом и вице-президентом. Но с учетом того, что в лице последнего страна получила политического импотента, председатель Верховного суда — и многие это уже почувствовали — является фактически вторым лицом после президента. Ради обладания такой властью, говорил себе Поулсон, наливая молочно- белый ликер в бокал и возвращая бутылку в холодильник, приходится кое-чем поступаться. Скажем, остальным судьям нетрудно сохранять анонимность, жить своей частной жизнью, не нарушаемой непрошеными вторжениями соглядатаев-репортеров и любителей автографов. Не всем, правда, ибо Марджори Тиллинг-Мастерс собрала-таки при своем назначении обильную жатву внимания к себе со стороны прессы и телевидения.
Его прервал стук в дверь.
— Войдите, — сказал Поулсон.
Вошла секретарша с желтым раскрытым блокнотом в руках. Обойдя судью сзади, она положила блокнот ему на стол:
— Здесь записаны все, кто звонил в ваше отсутствие.
— Благодарю, — он бегло просмотрел список. — Пиншер? Эта дама звонила еще раз?
— Да, сэр.
— Хорошо, примем к сведению. Что еще?
— В приемной вас ждет мистер Смизерс.
— По какому делу?
— По поводу фильма.
— Ах, да, совсем запамятовал. Ладно, дайте мне пару минут, потом приглашайте.
— Хорошо, сэр.
Дождавшись, пока за ней закроется дверь, судья осушил наконец бокал. Потом взял из ящика стола бумажную салфетку, вытер насухо бокал и поставил его на обычное место, в застекленную секцию позади своего кресла, где его наверняка обнаружит и вымоет уборщица. Привычным жестом он почесал щепотью подушечку большого пальца на правой руке. Этот жест для Поулсона, объясняла знакомым его жена Клара, что четки для мусульманина, — способ успокоить нервы. Судья помассировал то место на переносице, где остался след от дужки очков, позвонил секретарше:
— Просите Смизерса.
В кабинет вошел Уолтер Смизерс, высокий, подтянутый, с кейсом из натуральной кожи. Он представлял Американскую ассоциацию адвокатов.
— Мистер Смизерс, здравствуйте, — Поулсон встал и протянул вошедшему руку.
— Рад видеть вас в добром здравии, судья Поулсон. Спасибо, что выкроили для меня время.
— Вот со временем у меня сегодня, к величайшему сожалению, полный цейтнот. В моем и без того напряженном графике не все и не всегда можно предвидеть заранее.
Смизерс сел, открыл кейс и протянул Поулсону стопку документов.
— Здесь, мне кажется, наше предложение изложено достаточно точно и подробно. Как только мне стало известно о том, что вы проявили интерес к созданию нового фильма для посетителей Верховного суда, я немедленно связался с нашим отделом средств массовой информации. По единодушному мнению, новый фильм должен отразить реальности сегодняшнего дня. Тем более, что Верховный суд больше не «суд Бергера», а «суд Поулсона».
Едва взглянув на предложение, Поулсон обратился к посетителю:
— Мистер Смизерс, надо ли говорить, как мы ценим доброе сотрудничество и поддержку ассоциации. До меня, тем не менее, уже дошли кое-какие остроты, вполне, впрочем, добродушные, в мой адрес, связанные с созданием нового фильма. Среди моих коллег нашлись, видите ли, шутники с извращенным чувством юмора, которые обвиняют меня в попытках самовозвеличения, раздувании собственного «я», так, кажется, это называется? В то же время моя истинная цель состоит в том, чтобы продемонстрировать общественности максимально достоверный сегодняшний облик нашего высшего судебного органа. Ведь Верховный суд разительно изменился в последнее время не только в отношении персонального состава судей, но и — что гораздо важнее — в своих основополагающих принципах, которые теперь, смею надеяться, более полно и точно отражают обращенные к нам чаяния американского народа, как тому и положено быть. Ради реализации этих принципов я как председатель Верховного суда провел в жизнь ряд существенных преобразований в его аппарате и методах работы. Их-то и призван отразить новый фильм. Правда, в отношении его у меня есть одна существенная оговорка.
— Какая именно, сэр?
— Вряд ли целесообразно, чтобы производство фильма субсидировала Американская ассоциация адвокатов. Хотя у нас с вами нет особых конфликтов, определенные разногласия все же имеют место. Исходя из этих соображений, я высказал в телефонном разговоре с вами мысль о том, что ассоциации следует в этом деле объединить усилия с Обществом по изучению истории Верховного суда. Иными словами, хотелось бы, чтобы в титрах одним из спонсоров было указано это общество.
— С нашей стороны никаких проблем в этой связи не возникнет, — с готовностью согласился Смизерс.
— Вот и прекрасно. Очень важно начать работу над фильмом как можно скорее. Со своей стороны мы в Верховном суде гарантируем вам, его непосредственным создателям, всяческое содействие.
Поулсон, сообразил Смизерс, дает понять, что беседа окончена. Он встал, попрощался и вышел, предварительно пообещав представить в кратчайшие сроки более подробный график работ по проекту. После его ухода Поулсон достал из шкафа зубную щетку и пасту и, зайдя в свой личный туалет, усердно, с большим тщанием, почистил зубы. Потом вернулся, придирчиво осмотрел себя в зеркале и позвонил в приемную:
— Попросите, пожалуйста, подать машину Верховного суда к выходу. Я сейчас спущусь.
— Хорошо, сэр.
Через несколько минут Поулсон уже усаживался на заднее сиденье служебного лимузина.
— В Министерство финансов, — велел он водителю.
Встретивший Поулсона у министерского подъезда молодой человек неопределенной наружности проводил его к лифту для спуска в подвальный этаж и оттуда, по тускло освещенному подземному коридору, в цокольный этаж Белого дома. Затем они поднялись на лифте и оказались на площадке у входа в Овальный кабинет президента Соединенных Штатов.
— Подождите, пожалуйста, — молодой человек пересек обширную, покрытую ковром, площадку, тихо переговорил о чем-то с сидевшей за столом дамой и, вернувшись к Поулсону, сообщил:
— Президент сейчас вас примет.
Через несколько минут женщина, выйдя из-за стола, пригласила Поулсона следовать за собой, открыла дверь — и он оказался в Овальном кабинете.
Президент Джоргенс работал за столом, но, увидев входящего Поулсона, с улыбкой поднялся ему навстречу. Они обменялись рукопожатиями.
— Рад вас видеть, господин председатель Верховного суда, и спасибо, что приехали, несмотря на огромную занятость.
— Я всегда в вашем распоряжении, господин президент. Как у вас дела?
— Превосходно. Вокруг, правда, кишат акулы, но я пока еще умею плавать. Присаживайтесь, устраивайтесь поудобнее.
— Благодарю вас.
Возвращаясь на свое место, Джоргенс мельком тронул американский флаг, вольготно уселся во вместительное кожаное кресло, закинул ноги на стол.
— Ну, Джонатан, в каком состоянии дело об абортах?
Вопрос был задан настолько в лоб, что Поулсон оторопел. Чтобы скрыть замешательство, он закинул ногу на ногу, сжал двумя пальцами кончик носа, несколько мгновений медлил, потом решился:
— Оно близко к завершению, господин президент. Собственно, все единодушно против абортов, как в Верховном суде, так и в стране в целом. Есть, однако, юридическая сторона проблемы, определение которой имеется в деле «Найдел против штата Иллинойс». Любые личные предпочтения и взгляды
