Буффолино откинулся в кресле и закрыл глаза. Жена была права. Но недавно он принял решение заниматься только делами, способными повысить его престиж, и ему нужно было следовать этому принципу. Весь вопрос в том, как долго ему удастся продержаться.
Снова раздался телефонный звонок. Буффолино как завороженный смотрел на телефонный аппарат, очнулся он от голоса стоявшей в дверях жены.
— Звонок с твоей «широкой дороги» — это Вендель Тирни.
Буффолино выпрямился в кресле, подтянулся и машинально протянул руку, чтобы поправить галстук, который, естественно, отсутствовал. Тони откашлялся, перед тем как снять трубку.
— Алло, — сказал он мягким грудным голосом. — Слушаю, мистер Тирни. Рад вашему звонку. Всегда готов… Да? Ну конечно, мы можем сегодня встретиться… У вас? Искренне рад, мистер Тирни. Ровно в два буду. Очень огорчился, услышав о безвременной кончине вашей сотрудницы. Ужасная трагедия, напоминает шекспировскую драму… Да, сэр, сегодня в два. — И он положил трубку.
— Ну? — живо спросила Алисия.
— Все отлично, Ал, у Тирни для меня серьезнее дело. Ты понимаешь, что это значит? У меня появится возможность пообщаться с важными персонами, такими, как он сам. Так было в прошлый раз, но тогда дело не заняло много времени, и мне не удалось как следует закрепиться в высших сферах. Но сейчас, я чувствую, все не закончится так скоро. Ты понимаешь, о чем я, крошка? Кто едет по главной дороге, тот не испачкается в грязи. Пожалуйста, займись моим костюмом: его нужно почистить и отгладить, а я еду стричься.
— А как твоя спина? — вспомнила Алисия.
— Спина? Хорошо, как никогда.
11
Утром того же дня
— …Так вы говорите, что не заметили ничего необычного в поведении мисс Юрис во время заседания?
За столом на кухне у Смитов расположились Мак, Анабела и детектив Айкенберг. Дарси немного опоздала. Она приехала вместо 10.00 в 10.12. Теперь часы показывали 10.20.
— Я не заметила ничего необычного, — подтвердила Анабела свои слова, сказанные за несколько минут до этого. — Но в этом нет ничего странного: Полин не принадлежала к открытому типу людей. По крайней мере, у меня сложилось такое мнение. Хотя, должна сказать, я знала ее мало. Но на этом заседании она, мне кажется, занималась тем, чем и всегда в подобных случаях: вела протокол и периодически напоминала мистеру Тирни, какие еще вопросы оставались в повестке дня.
— А какие отношения были между ними? — спросила Айкенберг. — Между мистером Тирни и мисс Юрис?
— Деловые, насколько мне известно. Я всегда считала, что она является его доверенным лицом. В их поведении не было ни малейшего намека на другие отношения.
Анабела бросила взгляд на мужа, который сидел напротив нее, скрестив руки на груди и уставившись в стол. Мак понял ее мысль, он поднял глаза на Айкенберг и спросил:
— У вас есть основания предполагать существование более близких отношений между Венделем Тирни и Полин Юрис?
— Да, — улыбнулась Айкенберг, — и я ищу доказательства. Вы читаете мои мысли, профессор. — Анабела и Мак снова переглянулись.
Гостья откинулась в кресле, улыбнулась и заметила, обращаясь к Анабеле:
— Должна признаться, миссис Смит, в присутствии вас обоих я чувствую себя несколько стесненно.
— Не представляю почему? — удивилась Анабела.
— Ну как же, я сижу рядом с вами: в недавнем прошлом вы преуспевающие адвокаты, сейчас ваш муж — профессор права и всеми уважаемый в городе человек, вам принадлежит пользующаяся известностью художественная галерея, кроме того, вы являетесь членом совета Национального музея строительства. Для одной семьи сразу столько авторитетов.
— Очень лестно слышать ваши слова, — сказала Анабела, — но единственное существо, на кого мы пытаемся влиять или хотя бы немного контролировать, — это наш пес Руфус. Однако он с этим не желает мириться и часто добивается своего.
— Рада, что Руфус сегодня не в нашей компании, — рассмеялась Айкенберг, — в противном случае он бы и меня разоружил. — Она повернулась к Маку, адресуя теперь свои вопросы ему. Анабела сидела и слушала, сложив руки на груди.
— Вы достаточно хорошо знаете Венделя Тирни, профессор, не правда ли?
— Я бы этого не сказал, — покачал головой Смит. — Конечно, мы с ним в дружеских отношениях, причем не один год. Но близкими друзьями нас не назовешь. Мне кажется, эта разница очень существенная.
— Понимаю вас, — согласилась Айкенберг. — Мистер Тирни один из ваших друзей, принадлежащих к высоким сферам.
— Это так, если хотите, но только отчасти, поскольку «высокие сферы» не очень точное определение. Здесь больше подойдет выражение «преуспевающие и богатые».
— Но ведь он обратился именно к вам.
— Причины, побудившие его это сделать, не имеют отношения к тому, насколько глубока наша дружба.
— Какие же это
— Он считает меня специалистом по уголовному праву. Я также полагаю, что ему нужен совет незаинтересованного лица.
— В противовес кому?
— В противовес тем, кто непосредственно заинтересован говорить ему то, что он хотел бы услышать. К примеру, это может относиться к его адвокатам, а впрочем, не уверен.
— Но вы знаете его достаточно хорошо, чтобы… быть в курсе его любовных связей, если таковые имелись?
Смит откинулся на спинку кресла, затем снова наклонился вперед.
— Детектив Айкенберг, меня интересует только моя личная жизнь, и мне нет дела до частной жизни Тирни.
— Вы ведь понимаете мои мотивы, профессор, — сказала Айкенберг, легко касаясь руки Смита. — Мне приходится это делать; это моя работа.
Смит понимал, куда она клонит. Она задавала подобные вопросы, сознавая, что он, скорее всего, не был сведущ в этих делах, а если что и знал, то, вероятнее всего, промолчал бы. Но она станет задавать аналогичные вопросы многим людям в надежде, что кто-либо из них невольно проговорится. В расследовании уголовного преступления факты редко лежат на поверхности, их приходится добывать, копаясь в грязи, затрачивая много усилий, постепенно приближаясь к цели.
— Мне не известно ни о каких других, кроме деловых, отношениях между Венделем Тирни и Полин Юрис.
— А как другие?
— Простите, не понял?
— А кто-либо еще из окружения мистера Тирни мог быть в связи с мисс Юрис?
— Извините, не знаю.
— Если я вам больше не нужна, я займусь другими делами, — проговорила Анабела, вставая.
— Конечно, — подняла на нее глаза Айкенберг, — с вашей стороны очень любезно уделить мне время, спасибо.
