– В моем районе убийство, и соседки ничего не знают?
– Убитый не был жителем вашего района. Видимо, у него здесь были какие-то дела, и он несколько раз оставлял в подворотне машину. Ее и запомнили.
– Но почему же соседки не в курсе?
– Да потому, что на машину с покойником наткнулся наш же сотрудник. Он возвращался домой, и ему показалось странным, что в машине сидит человек. Как вы понимаете, он не стал устраивать в пять утра пресс-конференцию для бабок.
– Он что – мертвый там сидел? – ужаснулась я.
– А не вредно вам сейчас выслушивать такие подробности?
– Наверно, вредно… – опомнилась я.
– Ну, так обойдемся без них.
Мы помолчали, Я осторожно разглядывала Званцева. Этому человеку были противопоказаны меховые шапки – у него и так была большая голова, а еще в шапке – один к одному гриб-боровик. И будь я, ну, не женой, сестрой или тетей Званцева, я бы уж добилась, чтобы он отрастил усы и бороду, если только там у них, в угрозыске, эта роскошь не запрещается. Усы бы выровняли ему линию губ, а борода скрыла асимметричность подбородка. И был бы мужик – ничего себе.
– А какие еще подробности вы можете сообщить? – спросила я. – Сборник голландских детективов а забыла дома, а хочется чего-нибудь этакого. Может, я вам прямо здесь, на палубе, методом дедукции все разгадаю?
Званцев усмехнулся.
– Попробуйте. Спасибо скажем.
– Ну?
– Ну, вот вам первая зацепка. Убитый попутан на контрабанде. Года два назад он проходил свидетелем по одному мерзкому делу. Проходил-то свидетелем, хотя было ясно, что и он руку приложил. А доказательств – никаких. Так и остался свидетелем.
– А что за дело?
– Морячки наладились видеокассеты в спасательных поясах провозить. Сами понимаете, какие там были художества. После того суда он вроде притих. С судна его не сняли. И вот – финал. Вряд ли его достали из- за тех поганых кассет. Значит, чего-то новенького натворил.
– Ну, а если бы нашелся человек, который видел его в нашем дворе? Сверху ведь все равно не разобрать ни лица, ни одежки. Темное пятно – и все тут.
– Вели вы помните, снег тогда был утоптанный и следов на нем видно не было. От той двери – штук пять тропинок. И по всем по ним пробежались те, кто работает в первую смену И торопится на первый трамвай и первый троллейбус. Все эти пять тропинок ведут на разные улицы. Узнать бы, по какой тропинке точно уходил этот гад, – уже ниточка. Но этот путь завел, как вы понимаете, в тупик. Пришлось идти другими путями.
– Какими?
– А об этом мы поговорим в другой раз.
Я сердито фыркнула – можно подумать, что он предвидится в ближайшие сорок лет, этот самый второй раз! Нельзя выдавать служебную тайну – так бы и говорил. Изумительно, поразительно, дико, но он понял, о чем я подумала.
– Извините, – сказал он. – Я не так выразился, извините.
И я уставилась на него, как баран на новые ворота.
Человек, который в такой ситуации извиняется, стоит того, чтобы к нему приглядеться повнимательнее. И, главное, я могу проявлять сколько угодно любопытства – мое драгоценное пузо снимает с меня все матримониальные подозрения.
– Ерунда, – ответила я наконец. – Просто я была слишком настырной. Но вернемся к нашей игре. Что можно извлечь из первой зацепки? Это мог сделать или человек, вместе с которым тот, ну, который в машине занимался контрабандой, или сухопутный человек, который у него эту контрабанду покупал. В первом случае вы бы уже давно нашли убийцу. Насколько я знаю моряков, они не любят менять экипажи. У него на том судне, видимо, уже все было схвачено и максимально приспособлено для провозки контрабанды. Значит, этот кто-то с его судна. Так?
– Ну?
– А раз вы их всех проверили и у всех оказалось алиби, то этот человек – не с судна. У меня есть еще один довод.
– Какой?
– Вы заметили, надеюсь, что наш квартал расположен на отшибе. Никаких кабаков, один винно- водочный магазин и тот в семь закрывается. А водкой у нас в подворотне не спекулируют, это я знаю совершенно точно.
– Почему?
– Потому что спекулировала девятая квартира, и ее живо прикрыли, а клиентура с перепугу разбежалась. Значит, моряку в наших краях в общем-то делать нечего, разве только у него здесь семья живет или родственники. А тот, который в машине, насколько я понимаю, совсем не там живет?
– Ну, не там.
– Он приезжал к кому-то на рандеву, а этот кто-то хорошо знает наши проходные дворы. Человек, бывающий в Риге три раза в год, ночью по проходным дворам шнырять не будет. Он свое время потратит иначе.
Званцев опять усмехнулся, и я поняла, что чего-то загнула со своими умозаключениями.
– Одним словом, я убеждена, что убийство совершил не моряк, а скупщик контрабанды.
– Это было бы неплохо… – сказал Званцев. – Перебрать всех владельцев видеоаппаратуры, а их в городе не так уж много, выйти на тех, кто знал покойника, пошарить в их окружении – делов-то… И более того – могу вам доложить, что это уже сделано.
– И никаких результатов?
– Никаких, а вот вам вторая зацепка. На полу в машине был обнаружен серебряный лат. Знаете, что это такое?
– У меня дома их несколько. Хочу заказать кольцо и сережки, только вот фасон еще не придумала.
– Если бы вы плавали с аквалангом… – загадочно произнес Званцев.
– Нетрудно найти аквалангиста. И что дальше?
– Я бы показал вам одно место, где на дне лежат залежи серебра. И все – латы, хотя попадаются, видимо, и золотые монеты. Не удивляйтесь. Моряки часто пытаются протащить серебро за границу. А в случае тревоги – за борт его!
– Видимо, тот, в машине, целую контрабандную индустрию завел, – сообразила я, – Возил товар в оба направления.
– Похоже на то, – согласился Званцев. – И если вы скажете, что одним из мотивов убийства было несогласие насчет оплаты труда, я с вами спорить не буду. Ну, и что же подсказывает дальше старый, добрый, классический английский детектив?
– Шерше ля фам, – немедленно ответила я. – Только это!
– Ну, это уже по-французски… – и Званцев задумался. Он думал так долго, что я поняла – пора менять тему.
– А вы далеко собрались? – спросила я.
– На Долес, а вы?
– И я на Долес.
Его лицо совершенно не изменилось, и все же я поймала во взгляде что-то такое, такое… как будто ему было неприятно, что я собралась на тот же самый остров.
– У вас там друзья? Родственники? – спросила я, и, право, в этом не было ничего бестактного, потому что если человек плывет на остров последним рейсом – значит, рассчитывает там заночевать. А гостиницу на острове пока что не построили.
– Я в музей еду, – сказал Званцев. – Там музей замечательный, исторический, и в нем устраивают выставки. Бывшая усадьба баронская, такой беленький особнячок с башенкой. Невеста у меня там. Практику
