под музыку Фрескобальди.
Когда Иван, весь день проведя в тепле, вышел из цирка, то чуть не захлебнулся мокрым и холодным ветром. До гостиницы было недалеко. Он поднялся в свою башенку. Не зажигая света, разделся и вместе с Мэгги подошел к окну. Башенка полетела над городом под просветленную и умиротворенную музыку Палестрины.
За каждым зажигающимся окном какие-то люди встречали друг друга и были вместе. Никому и в голову не приходило стоять в темноте лбом в стекло. Где-то наверняка ужинала Майя – и ее озаряли уже совсем другие идеи, а о будущем жонглерском номере она и думать забыла.
На следующий день в цирке случилось событие – в буфет завезли недорогие апельсины.
Их якобы раздобыли на базе в ограниченном количестве и решили давать по пять кило в одни руки, чтобы всем хватило. К приходу Ивана апельсинные страсти кипели вовсю. Тем более – до зарплаты оставалось три дня и денег в цирке было негусто.
Иван, как ступил за порог проходной, так ничего, кроме слова «апельсины» и не слышал. Нельзя сказать, чтобы он их обожал – он вообще к еде относился спокойно. Но общая сумятица и его подхватила… Непостижимым образом в руках у Ивана оказались пакет и кошелек.
Но тут его осадили женщины, напрочь игнорируя ту стенку, которую он выстроил между собой и коллективом за два года совместных странствий. Они дружно просили его уступить свои пять кило под тем предлогом, что, мол, зачем ему, несемейному, фрукты?
– Так мне что, по-вашему, и витаминов не надо? – возмутился Иван. Он хотел сказать, что нужно высунуть нос из цирка и пройтись по окрестным магазинам – апельсинов море, разве что чуть подороже. Но его перекричали. В результате он обиделся, надулся и всем назло взял даже не пять, а десять килограммов, потому что апельсиновый лимит оказался выдуманным.
Опомнился он, лишь когда втащил пакет в гримуборную.
Зачем ему такая гора витаминов, Иван не знал. Он очистил и съел два апельсина. Больше не хотелось. Угощать было некого.
Он подумал, что следовало бы передать апельсины вахтерше – пусть снесет в больницу Лене. Но на вахте уже собрали для нее не меньше трех кило.
Покупка оказалась ни к селу ни к городу.
Цирковые детишки носились с липкими от сока лапками и мордочками, а на всех подоконниках уже валялись оранжевые клочья корок.
– Вот, Хвостик, – сказал Иван мячу, выглянувшему из приоткрытого чемодана. – Радуйся, целая авоська конкурентов.
Он съел еще один апельсин. Больше душа не принимала. Еще можно было загримироваться восточным человеком и снести апельсины на базар. А в качестве рекламы пожонглировать семью апельсинчиками…
В гости? Так не к кому. есть только один телефон – записанный гримировальным карандашом на салфетке. Но после того события только круглый идиот станет звонить сердитой женщине и спрашивать «Апельсинчиков не хотите?» В лучшем случае он услышит гудки в трубке…
Но… но простая вежливость требует, чтобы он лично отблагодарил за эскизы. Деньги ей выдадут в бухгалтерии, но он – так сказать, от себя…
В своем решении Иван утвердился как раз накануне субботы. Но суббота и воскресенье были трудными днями, хотя он и любил утренники. Дети точнее взрослых реагировали на все его новинки и эксперименты.
В воскресенье вечером после представления Иван позвонил. Он заранее приготовился к неожиданностям. Мимо ходили по коридору веселые люди, поздравляли друг друга с выходными, и ни один апельсин в их хозяйстве не был лишним. Словом, позвонил Иван…
– Я слушаю вас внимательно, – ответила Майя.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте…
– К нам в буфет завезли апельсины, я взял для вас тоже, – Иван не придумал ничего лучше, как сразу перейти к делу.
– А вы – кто? – нерешительно спросили в трубке.
– Ну, это – я, – очень убедительно сказал Иван. – Так куда вам их доставить? Может, домой занести? Например, завтра.
– А вы уверены, что не ошиблись номером? – голос Майи стал строже. – И почему вы решили, что мне нужны апельсины? Кто вы такой?
– Ну вот! – возмутился Иван. – Раздаете свой номер и сами не помните кому! Каким автобусом к вам ехать?
– Пятым. Да кто же вы? – голос явно повеселел.
– Пятым, а до какой остановки?
– До кольца, которое возле озера.
– А дальше?
– Пройдите немного вперед… Нет. Я вас лучше сама встречу.
– Во сколько? – осведомился Иван, хотя ему идея встречи на свежем воздухе не понравилась.
– Ровно в восемь.
– Ровно в восемь на кольце, – повторил он. – Тогда спокойной ночи.
С утра можно было порепетировать вволю, пообедать, отнести в ремонт башмаки, постирать бельишко. И заняться бархатной книгой – кольца-вертушки капризничают, нужно проверить все схемы комбинаций и скорректировать планы.
Пунктуальность пригнала Ивана на автобусное кольцо минут за двадцать до срока. Он бродил, перекидывая пакет из руки в руку. Мэгги в наушниках бормотал человеческим голосом по-латыни, потому что Иван зарядил его органной мессой.
А ведь Майя могла и не прийти. Он простоит тут на ветру еще час и два, а она не придет. Иван немедленно дал себе слово – в таком случае вывалить проклятые апельсины в ближайший мусорный контейнер, чтобы не тащить обратно увесистое свидетельство своего унижения.
Майя подошла неожиданно.
– Ваше счастье, что из моего окна видно кольцо, – сказала она. – Я глазам не поверила.
– Здравствуйте, – мрачно приветствовал ее Иван. – Я уже полчаса тут торчу.
– Чушь какая-то, – проворчала Майя. – Как вы до этого додумались?
– Вот, образовались апельсины, – объяснил он, уже и сам не понимая, как додумался. – Да еще время не рассчитал. Холодрыга тут у вас. Мне бы хоть чаю горячего.
– Ну, чай… – Майя вздохнула. – Чай – порождение гуманизма. Пошли…
В ее маленькой квартирке на пятом этаже был безупречный порядок. Ивану стало неловко за свою неуютную гостиничную роскошь, куда можно ворваться, не вытирая ног. Но мужские шлепанцы в прихожей ему не понравились. Они означали незримое присутствие другого человека.
Майя сняла шубку и осталась в халате со всякими излишествами – кружевами и золотистыми полосками. Грима на лице не было, а волосы она собрала в простой узел.
Иван пошел вдоль стен – изучая самодельные гобелены, книжные полки, коллекцию кактусов на подоконнике.
– Сейчас поставлю чай, – сказала Майя. – Осторожно, не уколитесь. У него иголки с крючьями, вытаскивать – морока.
– Я думал, у вас иначе, – признался Иван. – Ну, этот, как его… художественный беспорядок.
– И он тоже бывает – когда всерьез работаю. Ну, вы смотрите книги, а я – на кухню, там у меня как раз тресковое филе оттаяло.
– Я помогу, – и Иван пошел за ней следом.
Его послали с ведром к мусоропроводу. Потом он разгибал покривившийся зубчик вилки. И эта скромная деятельность доставляла ему огромное удовольствие. Пока не послали в ванную мыть руки.
Там все было бледно-голубое – кафель, сама ванна, полотенца. Иван понял, как неуютно чувствовала себя Майя тогда – на видавшей виды овчине. Да еще невозможность принять душ – при ее-то страсти к
